Везде
Еще раз о происхождении этносоционима русь
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Еще раз о происхождении этносоционима русь
Аннотация
Код статьи
S086954150016702-2-1
DOI
10.31857/S086954150016702-2
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Кулешов Вячеслав Сергеевич 
Аффилиация:
Тюменский государственный университет
Институт истории материальной культуры РАН
Адрес: Российская Федерация
Выпуск
№4
Страницы
107-111
Аннотация

В статье кратко рассмотрены ключевые аспекты происхождения этносоционима “русь” в современной науке и отвергнута новая этимология этого слова, предложенная в статье Г.В. Дзибеля “О происхождении этнонима русь и рода Рюриковичей: взгляд на славяно-финно-скандинавское культурное пограничье IX–XI вв. с позиции антропологии родства”, как несостоятельная с точки зрения лингвистики и исторического контекста раннего этапа эпохи викингов.

Ключевые слова
этимология, русь, славяне, скандинавы, прибалтийские финны, эпоха викингов
Классификатор
Дата публикации
28.09.2021
Всего подписок
6
Всего просмотров
80
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf Скачать JATS
1 Вопрос о происхождения слова русь – одного из ключевых концептов и компонентов древнерусского политогенеза – привлекает огромное внимание как специалистов, так и самого широкого круга читателей, интересующихся ранними этапами отечественной истории. Несмотря на то что дискуссии по этому вопросу продолжаются уже более двух с половиной столетий1, он не теряет остроты восприятия аудиторией, продолжает считаться дискуссионным и активно обсуждается на интернет-форумах, в сетевых чатах, в популярной и публицистической литературе; в меньшей степени сказанное касается академической печати. Как правило, и ранее высказанные, и вновь выдвигаемые версии вне зависимости от конкретных формулировок, степени их детализации и глубины аргументации оказываются теснейшим (и даже избыточным) образом связаны со взглядами их сторонников и комментаторов на ход, характер, датировку и локализацию исторических событий и процессов в Восточной Европе последних веков I тыс. н.э. Не удивительно поэтому, что при таком подходе, распространенном едва ли не повсеместно, понимается превратно или вовсе игнорируется сама природа этимологической задачи о происхождении др.-рус. русь, в рамках которой историческая аргументация (при всей ее важности) не может заслонить базовых лингвистических требований к точному представлению фактов, строгости реконструкций, отсутствию ошибок в фонетических соответствиях и правдоподобию сопоставлений.
1. См., в частности, историографическую составляющую монографии К. Станга (Stang 1996).
2 Между тем за последнее десятилетие появились публикации, свидетельствующие об отсутствии драматических разногласий между авторами, посвятившими обсуждению этимологии др.-рус. формы русь и ее отражений не один десяток страниц. Следует назвать популярный очерк К.Г. Красухина (Красухин 2008: 94–105), мою критическую статью (Кулешов 2009), получившую в новейшей литературе положительные отклики, многоплановую и содержательную работу С.Л. Николаева (Николаев 2012: 411–413) и особый раздел в монографии С.Р. Тохтасьева (Тохтасьев 2018: 181–197). Консолидированная точка зрения2 – или, скорее, общее направление, не отличающееся ни новизной, ни злободневностью – состоит в том, что др.-рус. русь3 наиболее правдоподобно связывается с тем же скандинавским этимоном, что и прибалтийско-финское обозначение шведов и Швеции: приб.-фин. *rōtsi из др.-сканд. *rōþR “прибрежная и островная часть Упланда” (см.: Ekbo 1981, 2000).
2. Не исключая и взглядов К.Г. Красухина, в обзоре которого его собственная позиция выглядит несколько “сглаженной”, хотя она и поддержана ссылкой на вполне определeнные формулировки Ю.С. Степанова по тому же вопросу (см.: Степанов 2004: 151–170).

3. В IX–X вв. фонетически *rōsi или *ruosi > *rūsi.
3 Сказанного достаточно, чтобы приветствовать обоснованные попытки внести в комплекс уже накопленных фактов и апробированных наблюдений об этимологии др.-рус. русь свежие трактовки, догадки и сближения, особенно такие, которые претендуют на открытие новых перспектив в области “восточноевропейского культурного пограничья” IX–XI вв. (т.е. восточного фронтира эпохи викингов). Не опасаясь показаться банальным, под обоснованностью этимологических решений я понимаю владение специфическими подходами к языковому материалу и приемами аргументации из сферы лингвистической компаративистики, исторической фонетики и собственно этимологии. В то же самое время апеллирование к историческим контекстам предполагает следование источниковедческому подходу, требующему анализа относящихся к теме оригинальных письменных источников IX–XII вв. и рефлексии над ключевыми достижениями современной историографии4.
4. См. лучшее на сегодняшний момент монографическое исследование проблематики Руси IX–X вв.: Щавелев 2020.
4 Точка зрения Г.В. Дзибеля на соотношение приб.-фин. *rōtsi “шведы; Швеция” и др.-рус. русь выглядит поистине революционно: до сих пор в специальной литературе не обсуждалась славянская этимология5 приб.-фин. *rōtsi как древнего заимствования из слав. *rodiči, где последнее, по мысли Г.В. Дзибеля, должно значить “члены [одного] рода”. Этой гипотезе посвящен центральный и самый пространный раздел обсуждаемой статьи. Не касаясь пока других аспектов текста Г.В. Дзибеля, зададимся вопросом: насколько убедительно выглядит его предложение радикально пересмотреть происхождение прибалтийско-финского названия шведов и Швеции?6
5. Совершенно иная славянская этимология (приб.-фин. *rōtsi < раннепраслав. *rou̯d-s-), предложенная в серии публикаций О.Н. Трубачёва (Трубачёв 1997: 247–247, 2005: 173–174) и поддержанная К.А. Максимовичем (Максимович 2006), должна быть самым решительным образом отвергнута одновременно по фонетическим и хронологическим причинам и как невозможная в циркумбалтийском историко-культурном контексте I тыс. н.э. (Кулешов 2009).

6. В настоящее время приб.-фин. *rōtsi безальтернативно трактуется как заимствование из скандинавского источника вида *rōþs ~ *rōþz, т.е. (по объяснению С. Экбу) *rōþR “прибрежная и островная часть Упланда” до завершения ротацизма в VIII в. Нужно отметить, что весь раздел о “svear и ruotsi” сочинения Г.В. Дзибеля совершенно избыточен и может быть заменен ссылками на две энциклопедические статьи из “Reallexikon der germanischen Altertumskunde” (RGA): “Roslagen” (RGA 2003: 344–351) и “Svear” (RGA 2005: 163–170), содержащие качественно выверенный, исчерпывающе подобранный материал и ключевую литературу по этому вопросу. Никаких новых фактов и трактовок Г.В. Дзибель по сравнению с RGA не предлагает, однако допускает необоснованные высказывания ad hoc, единственная цель которых – ввести читателя в заблуждение относительно актуальной историографической ситуации по вопросу об этимологии приб.-фин. *rōtsi. Публикации последних лет по этой проблеме шведских авторов (Larsson, Fridell 2014) полностью подтверждают решение, аргументированное в работах С. Экбу (Ekbo 1981, 2000), резюмированное в RGA и вошедшее в современный финский этимологический словарь “Suomen sanojen alkuperä” (Helsinki, 1992). Новейший анализ хронологии финно-скандинавских языковых контактов в I тыс. н.э. содержится в диссертации Й. Шалина (Schalin 2018).
5 Я полагаю, что Г.В. Дзибель допускает пять ошибок:
6 1. Реконструкция слав. мн.ч. *rodiči “члены одного рода” неправомерна семантически: общеславянское *rodičь является nomen agentis и значит “тот, кто родил = отец”, а не “член рода”; здесь реконструируется не патронимический суффикс *-itjь < *-ei̯ti̯os, а суффикс *-ič-ь, продолжающий тематический гласный *-i- глаголов на *-i-ti (здесь – *roditi “родить”) и *-č-ь из *-ki̯os.
7 2. Образования от непроизводных имен со значением терминов родства и социального статуса (брат(ан)ич, отчич, дедич, сестрич, царевич, княжич, воеводич, попович и т.п.) фиксируются в средневековых и современных славянских языках и (по крайней мере, отчасти) могут иметь позднеобщеславянский возраст, хотя здесь требуется детальное исследование лексического материала ранних письменных памятников. Тем не менее они нигде не обозначают совокупность и не образуют собирательных понятий. Слово родичи (мн.ч.) в собирательном значении “родственники, родня” в русском языке является лексической инновацией, весьма вероятно связанной с польским rodzic “родитель; отец” (продолжающим общеславянское *rodičь “отец”), и не восходит к общеславянскому времени (соответствующее слово также отсутствует в западно- и южнославянских языках).
8 3. Рассуждая на этимологические темы, Г.В. Дзибель не видит разницы между краткими и долгими гласными, впадая в череду нелепых и недопустимых сопоставлений. Так, в приб.-фин. *rōtsi и др.-рус. русь (фонетически *rōsi) корневые гласные долгие, а в *rod- – краткий.
9 4. Общеславянское *rodičь “отец” отразилось бы в прибалтийско-финских языках VIII–XI вв. в виде *raδitsa или *raδitsi (что дало бы несуществующее финское *raitsa или *raitsi или несуществующее эстонское *raets) и никак иначе. Очевидно, для Г.В. Дзибеля не существует ни фонетической реальности VIII–XI вв., ни стоящих за нею проблем реконструкции.
10 5. Хронология предполагаемого Г.В. Дзибелем заимствования слав. родичи > приб.-фин. *rōtsi не может быть отделена от корпуса остальных славизмов в прибалтийско-финских языках, наиболее ранняя верифицируемая дата которых – VIII–IX вв. (Кулешов 2010). Однако при таком решении не остается никакого исторического времени на возникновение др.-рус. русь из прибалтийско-финского *rōtsi, ожидаемого Г.В. Дзибелем: родичи оказываются синхронны руси на самой “славянской” почве.
11 Отсюда должно быть совершенно ясно, почему этимология, предложенная Г.В. Дзибелем, является совершенно новой: невозможно представить, чтобы любой лингвист, в какой бы малой степени он ни был скован реалистическим взглядом на языковой материал, способен вырастить столь развесистую клюкву грубых ошибок и при этом не погибнуть под ее тяжестью. Этимологическое построение Г.В. Дзибеля должно быть отвергнуто как анекдотически произвольное и совершенно несостоятельное.
12 Оценивая работу Г.В. Дзибеля в целом, не могу не отметить, что она содержит не более чем краткую и скетчевую презентацию цепочки разнородных концепций, по-разному относящихся к темам ранней Руси, но связываемых автором воедино без эксплицитных и логически выверенных обоснований. На этом пути монтажа единого целого из отдельных фрагментов в ограниченном объеме невозможно добиться убедительного результата. Жаль также, что автор не желает продемонстрировать свое знакомство с новейшей историографией вопроса: объявленный им “новый этап” охарактеризован в паре предложений со случайными ссылками на случайных авторов, никак не отражающих подлинно современный этап российской и мировой науки, связанный с именами десятков активно публикующихся специалистов (в первую очередь филологов, источниковедов и археологов). Высокая оценка оригинальности и новизны предложенной Г.В. Дзибелем славянской этимологии прибалтийско-финского обозначения шведов и Швеции полностью нейтрализуется вопиющей ошибочностью этой гипотезы: безграмотность ее автора в вопросах исторической лингвистики, требующих взвешенной и точной аргументации и выраженного стремления избежать примитивных ошибок, не позволяет говорить о значении работы Г.В. Дзибеля сколько-нибудь серьезно.

Библиография

1. Красухин К.Г. Откуда есть пошло слово: заметки по этимологии и семантике. М.: Наука, 2008.

2. Кулешов Вяч.С. К оценке достоверности этимологий слова русь // Труды Государственного Эрмитажа. Т. XLIX: Сложение русской государственности в контексте раннесредневековой истории Старого Света: материалы Международной конференции, состоявшейся 14–18 мая 2007 года в Государственном Эрмитаже / Ред. Б.С. Короткевич, Д.А. Мачинский, Т.Б. Сениченкова. СПб.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 2009. С. 441–459.

3. Кулешов Вяч.С. Вокализм ранних славянских заимствований в прибалтийско-финских языках и реконструкция вокалической системы северно-словенского диалекта // Finnisch-ugrische Mitteilungen. Bd. 32/3, Gedenkschrift für Eugen A. Helimski / Hrsg. von V.J. Gusev, A. Widmer. Hamburg: Buske Verlag, 2010. S. 346–354.

4. Максимович К.А. Происхождение этнонима Русь в свете исторической лингвистики и древнейших письменных источников // ΚΑΝΙΣΚΙΟΝ: юбилейный сборник в честь 60-летия профессора Игоря Сергеевича Чичурова / Отв. ред. М.В. Грацианский, П.В. Кузенков. М.: Изд-во ПСТГУ, 2006. С. 14–56.

5. Николаев С.Л. Семь ответов на варяжский вопрос // Повесть временных лет / Пер. Д.С. Лихачева, О.В. Творогова; коммент. А.Г. Боброва и др. СПб.: Вита Нова, 2012. С. 398–430.

6. Степанов Ю.С. Константы: словарь русской культуры. М.: Академический проект, 2004.

7. Тохтасьев С.Р. Язык трактата Константина Багрянородного De administrando Imperio и его иноязычная лексика. СПб.: Наука, 2018.

8. Трубачёв О.Н. В поисках единства: взгляд филолога на проблему истоков Руси. Изд. 2-е, доп. М.: Наука, 1997.

9. Трубачёв О.Н. В поисках единства: взгляд филолога на проблему истоков Руси. Изд. 3-е, доп. М.: Наука, 2005.

10. Щавелев А.С. Хронотоп державы Рюриковичей (911–987 годы). М.: Аквилон, 2020.

11. Ekbo S. The Etymology of Finnish Ruotsi “Sweden” // Les pays du Nord et Byzance (Scandinavie et Byzance): Actes du colloque nordique et international de byzantinologie tenu à Upsal 20–22 avril 1979 / Réd. par R. Zeitler. Uppsala: Almqvist & Wiksell International, 1981. P. 143–145.

12. Ekbo S. Finnish Ruotsi and Swedish Roslagen – what Sort of Connection? // Mediaeval Scandinavia. Vol. 13. Odense: Odense University Press, 2000. P. 64–69.

13. Larsson M.G., Fridell S. Roden och jarlen // Namn och bygd. 2014. Vol. 102. P. 51–68.

14. Schalin J. Preliterary Scandinavian Sound Change Viewed from the East: Umlaut Remodelled and Language Contact Revisited // Nordica Helsingiensia. 2018. N. 54.

15. Stang H. The Naming of Russia // Meddelelser 1996. Nr. 77. Oslo: Strandberg og Nilsen Grafisk A/S, 1996.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести