Везде
Войны в формате Web 2.0: виртуальная реальность конфликта
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Войны в формате Web 2.0: виртуальная реальность конфликта
Аннотация
Код статьи
S086954150010044-8-1
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Громов Дмитрий Вячеславович 
ORCID: 0000-0002-0443-8718
Должность: ведущий научный сотрудник
Аффилиация: Институт этнологии и антропологии РАН
Адрес: Москва, Ленинский пр. 32-а
Выпуск
№3
Страницы
5-9
Аннотация

Данный текст предваряет тематический блок номера, в который вошли статьи Е.С. Данилко, Д.А. Радченко и Д.В. Громова.

Ключевые слова
интернет, социальные сети, Web 2.0, информационная война, эхо-камера, пузырь смыслов, этнические и социальные стереотипы
Источник финансирования
Материал публикуется в соответствии с планом НИР ИЭА РАН
Классификатор
Получено
28.06.2020
Дата публикации
28.06.2020
Всего подписок
29
Всего просмотров
585
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать   Скачать pdf Скачать JATS
1 Межэтническая и социальная напряженность в современном мире приобретает иное измерение: она уходит в интернет, дополняя конфликтное противостояние новой ареной – виртуальным пространством (Castells 2012). Широкие возможности для этого дают социальные сети: возникает ситуация, когда не только PR-профессионалы (политики, журналисты, агитаторы), но и рядовые граждане могут высказываться онлайн, выступая своим малым голосом акторами большой политики; таким образом формируется виртуальное пространство дискуссии, а в радикальных случаях – конфронтации, конфликта, информационной войны в формате Web 2.0. Под Web 2.0 понимается принцип организации интернета, при котором пользователи не только потребляют представленную здесь информацию, но и активно производят ее, размещая на интернет-площадках (O’Reilly 2007).
2 Активная информационная борьба в интернете сопровождает политические конфликты (примером может быть информационный бум, вызванный украинским политическим кризисом 2014 г. [Громов 2016]), протестный активизм (Ксенофонтова 2014; Ушкин 2014), электоральные процессы (Hanson et al. 2010), различные резонансные события, затрагивающие интересы пользователей (Mihelj et al. 2011). В общественных конфликтах оказываются задействованы акторы, заинтересованные в регулировании (поддержании и/или снижении) напряженности: политические сообщества и движения, коммерческие структуры, религиозные организации, СМИ; в числе таких акторов следует назвать государство и представителей различных госструктур (Bjola, Holmes 2015). Благодаря открытости информационного пространства появляются и получают общественное осмысление новые формы агрессивного поведения в интернете: троллинг, кибербуллинг, харассмент (Chapin 2014; Hinduja, Patchin 2008; Notar et al. 2013).
3 Рассмотрению конкретных случаев конфликтности в виртуальном пространстве была посвящена секция “Мониторинг межэтнической и социальной напряженности в Интернете”, проведенная в рамках XIII Конгресса антропологов и этнологов России (Казань, 2–6 июля 2019 г.) (Мартынова 2019). Три доклада, прозвучавших на этой секции, представлены в виде статей в данном тематическом блоке.
4 При кажущейся трансграничности интернета он все-таки не только объединяет, но и разъединяет людей, стимулируя виртуальные конфликты (Flaxman et al. 2013; Bakshy et al. 2015). Этому способствует, в частности, ряд специфических эффектов. Эхо-камера (echo chamber) – явление, при котором мнения подкрепляются многократным воспроизводством сообщений внутри закрытой системы (круга единомышленников, субкультуры, партии); мнения, не соответствующие установкам группы, внутрь эхо-камеры не попадают и не учитываются. Образование таких замкнутых информационных потоков особенно заметно в обществах с внутренним расслоением и гражданскими конфликтами (Jamieson, Cappella 2008; Flaxman et al. 2016). Пузырь фильтров (filter bubble) – эффект, обусловленный особенностями веб-программирования, просеивающего информацию, поступающую к пользователю: некоторые интернет-платформы (напр., поисковик Google), используя алгоритмы выборочного угадывания, предоставляют сведения, соответствующие прежней точке зрения запрашивающего, прочие точки зрения игнорируются (Pariser 2011).
5 Спецификой рассмотрения конфликтов в пространстве интернета является размытость границ противоборствующих сторон и специфичность их разграничения: например, рассматривая какой-либо инцидент между двумя государствами, мы видим по разные стороны прежде всего людей с разной позицией по отношению к этой ситуации, и уже затем – граждан разных стран, представителей разных конфессий и проч.; личная позиция в вопросе, вызывающем спор, является определяющим фактором для включения в конфликт.
6 Агрессивность поведения пользователей интернета обусловлена, помимо прочего, спецификой виртуального пространства: анонимностью высказываний, удаленностью, невидимостью, асинхронностью и игровым характером общения, выравниванием социальных статусов общающихся и др. (Suler 2004; Joinson 2007). Нежелательное поведение может сопровождаться созданием онлайн-образа, обеспечивающего безопасность участника конфликта (Bullingham, Vasconcelos 2013: 109).
7 Протекание конфликта в интернете, как правило, предполагает спонтанное или целенаправленное формирование образов “чужих” и “своих”. Противник сопоставляется с однозначно негативными категориями и благодаря этому выставляется в негативном свете. Это проявляется через лексику, нарративы, изобразительный ряд. Происходит активное привлечение стереотипов восприятия (этнических, социальных), а также фольклорных образов и сюжетов. Формируется язык вражды (Allen 1983; Евстафьева 2009; Herz, Molnar 2012; Громов 2018). Частью информационной борьбы является создание фальсификаций (фейков) (Libicki 2007: 51–55).
8 В исследованиях, предлагаемых в рамках данного блока, рассмотрены риски и угрозы, возникающие в ситуации развития виртуального пространства и “цифрового” общества.
9 Статья Е.С. Данилко “Конфликты, связанные с мигрантами, на YouTube.com” раскрывает протекание на одной из популярных площадок интернета “тлеющего” конфликта, обусловленного присутствием мигрантов в мегаполисах Центральной России; на примере трудовых мигрантов показано, как происходит конструирование образов “чужих” в современном российском обществе.
10 Анализу протестной активности посвящена статья Д.А. Радченко «Роскомнадзор-тян и другие: перформативные практики фольклорной реакции на блокировки “Telegram”». Автор выдвигает предположение, что активный протест в связи с решением о блокировке мессенджера “Telegram” по сути представляет собой защиту базового права человека на свободу информационного обмена и права на возможность иметь тело, киборгизированное новыми технологическими возможностями; ввиду этого основной группой, обеспечивающей протестную активность, являются профессионалы и любители в сфере цифровых технологий.
11 Статья «Кто боится “керченского стрелка”? Активизация социальных фобий через слухи и квазиэкспертные высказывания» показывает ситуацию, в которой шокирующее событие (массовое убийство) актуализирует большое количество существующих в обществе фобий. Одним из основных социальных пространств распространения панических слухов является интернет, перерабатывающий и транслирующий информационные потоки, циркулирующие оффлайн, а также продуцируемые СМИ и заинтересованными акторами. Этот показательный случай выявляет многочисленные очаги потенциальной конфликтности.

Библиография

1. Громов Д.В. Украинский кризис и бои в Интернете // Антропология медиа: теория и практика / Под ред. В.К. Мальковой, В.А. Тишкова. М.: ИЭА РАН, 2016. С. 184-206.

2. Громов Д.В. “Язык вражды” украинско-российского кризиса (по материалам социальных сетей Интернета). М.: Социальная антропология города, 2018.

3. Евстафьева А.В. Язык вражды в средствах массовой информации: лингвистические и экстралингвистические факторы функционирования. Дис. … канд. филол. наук. Тамбовский гос. ун-т им. Г.Р. Державина. Тамбов, 2009.

4. Ксенофонтова И.В. Интернет-солидарность: методологические основания подхода и практика изучения. Дис. … канд. социол. наук. Институт социологии РАН, Москва, 2014.

5. Мартынова М.Ю. (ред.) Мониторинг межэтнической и социальной напряженности в Интернете // XIII Конгресс антропологов и этнологов России: сб. материалов. Казань, 2–6 июля 2019 г. М.; Казань: ИЭА РАН, КФУ, Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2019. C. 445–448.

6. Ушкин С.Г. Пользовательские комментарии к протестным акциям в русскоязычном сегменте YouTube // Социологические исследования. 2014. № 6. С. 127–133.

7. Allen I.L. The Language of Ethnic Conflict: Social Organization and Lexical Culture. N.Y.: Columbia University Press, 1983.

8. Bakshy E., Messing S., Adamic L.A. Exposure to Ideologically Diverse News and Opinion on Facebook // Science. 2015. Vol. 348. P. 1130–1132.

9. Bjola С., Holmes M. Digital Diplomacy: Theory and Practice. L.: Routledge, 2015.

10. Bullingham L., Vasconcelos A.C. “The Presentation of Self in the Online World”: Goffman and the Study of Online Identities // Journal of Information Science. 2013. No. 1 (39). P. 101–112.

11. Castells M. Networks of Outrage and Hope: Social Movements in the Internet Age. Cambridge: Polity, 2012.

12. Chapin J. Adolescents and Cyber Bullying: The Precaution Adoption Process Model // Education and Information Technologies. 2014. Vol. 21. No. 4 (August 17, 2014). P. 719–728.

13. Flaxman S., Goel S., Rao J.M. Ideological Segregation and the Effects of Social Media on News Consumption. SSRN Scholarly Paper ID 2363701. Rochester: Social Science Research Network, 2013.

14. Flaxman S., Goel S., Rao J.M. Filter Bubbles, Echo Chambers, and Online News Consumption // Public Opinion Quarterly. 2016. Vol. 80, Special Issue. P. 298–320. https://5harad.com/papers/bubbles.pdf

15. Hanson G. et al. The 2008 Presidential Campaign: Political Cynicism in the Age of Facebook, MySpace, and YouTube // Mass Communication and Society. 2010. Vol. 13. No. 5. P. 584–607.

16. Herz M., Molnar P. (ed.) The Content and Context of Hate Speech: Rethinking Regulation and Responses. N.Y.: Cambridge University Press, 2012.

17. Hinduja S., Patchin J.W. Cyberbullying: An Exploratory Analysis of Factors Related to Offending and Victimization // Deviant Behavior. 2008. Vol. 29. No. 2. P. 129–156.

18. Jamieson K.H., Cappella J.N. Echo Chamber: Rush Limbaugh and the Conservative Media Establishment. Oxford: Oxford University Press, 2008.

19. Joinson A.N. Disinhibition and the Internet // Psychology and the Internet: Intrapersonal, Interpersonal, and Transpersonal Implications / Ed. J. Gackenbach. N.Y.: Academic Press, 2007. P. 75–92.

20. Libicki M. Conquest in Cyberspace: National Security and Information Warfare. N.Y.: Cambridge University Press, 2007.

21. Mihelj S., van Zoonen L., Vis F. Cosmopolitan Communication Online: YouTube Responses to the Anti-Islam Film Fitna // British Journal of Sociology. 2011. Vol. 62. No. 4. P. 613–632.

22. Notar C.E., Padgett S., Roden J. Cyberbullying: A Review of the Literature // Universal Journal of Education Research. 2013. Vol. 1. No. 1. P. 1–9.

23. O’Reilly T. What Is Web 2.0: Design Patterns and Business Models for the Next Generation of Software // International Journal of Digital Economics. 2007. No. 65. P. 17–37. https://mpra.ub.uni-muenchen.de/4580/1/MPRA_paper_4580.pdf

24. Pariser Е. The Filter Bubble: What the Internet Is Hiding from You. L.: Penguin Press, 2011.

25. Suler J. The Online Disinhibition Effect // CyberPsychology & Behavior. 2004. Vol. 7. No. 3. P. 321–326.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести