Везде
Реконструкция лексики материальной культуры и историческая глубина семьи языков (военная лексика в праиндоевропейском языке и дочерних группах)
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Реконструкция лексики материальной культуры и историческая глубина семьи языков (военная лексика в праиндоевропейском языке и дочерних группах)
Аннотация
Код статьи
S086954150016698-7-1
DOI
10.31857/S023620070016698-4
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Дыбо Анна Владимировна 
ORCID: 0000-0002-6077-7183
Аффилиация:
Институт языкознания РАН
НИУ “Высшая школа экономики”
Адрес: Кисловский пер. 1/1, Москва, 125009, Россия; пр. Ленина 36, Томск, 634050, Россия
Выпуск
№4
Страницы
51-63
Аннотация

В статье эксплицируются методические основания и принципы, которые следует соблюдать при работе с реконструкцией полнозначных лексем на праязыковой уровень; критикуется недостаточно четкое соблюдение их в версии афразийской лексической реконструкции, предложенной в статье А.Ю. Милитарева “Лексическая реконструкция для реконструкции предыстории: праафразийские термины, относящиеся к оружию, войне и другим вооруженным конфликтам”. Демонстрируется реконструкция лексики, предположительно относившейся к войне и оружию, в праиндоевропейском языке и его ранних субкладах (временной глубиной не менее 3,5 тыс. л. от н.в.). Делается сравнительная количественная оценка праиндоевропейского “лексикона войны” и предполагаемого праафразийского.

Ключевые слова
лексика материальной культуры, семантическая реконструкция, военная терминология, индоевропейские языки
Источник финансирования
Исследование проведено при финансовой поддержке следующих организаций и грантов: Российский научный фонд, https://doi.org/10.13039/501100006769 [проект № 20-18-00159]
Классификатор
Дата публикации
28.09.2021
Всего подписок
6
Всего просмотров
91
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf Скачать JATS
1 В статье А.Ю. Милитарева рассматривается ценный этимологический материал, с помощью которого автор пытается обосновать утверждение о том, что носителям праафразийского языка (предположительно, населявшим Левант в XI–X тыс. до н.э.) было знакомо явление “война”. Вопрос о существовании войн в первобытную эпоху, как видно, является спорным для исторической антропологии, не в последнюю очередь вследствие разногласий в определении термина “война”. А.Ю. Милитарев намерен предложить новый материал к решению вопроса с помощью реконструкции зоны праафразийского лексикона, имеющей отношение к военным действиям. Нисколько не сомневаясь в ценности его этимологических предложений и не будучи экспертом по афразийским языкам, я как специалист по семантической реконструкции, занимавшийся, в частности, оружейной и социальной лексикой в языках других семей (см.: Dybo 2005; Дыбо, Норманская 2014; Дыбо 2011, 2015), хотела бы высказать несколько комментариев относительно примененной методики и, соответственно, статуса сделанных выводов:
2 1. По поводу работы с лексической семантикой и ее реконструкцией автор пишет:
3 При всех объективных трудностях и нюансах перевода во всех языках, как древних вымерших, так и живых, термин “война” обычно отличается от терминов “борьба”, “стычка”, “грабеж”, “набег” и других, находящихся в том же семантическом поле. Если в репрезентативной выборке дочерних языков родственные слова означают именно “война” (и можно обосновать, что все они унаследованы из праязыка, а не заимствованы позже), то крайне маловероятно, чтобы праязыковой термин, имеющий другое значение – скажем, “драка”, – в разных языках-потомках независимо друг от друга заменился на “война”, т.е. чтобы в праязыке соответственное реконструированное слово означало что-то иное, чем “война”, с тем базовым набором ассоциаций, который этот термин когда-то вызывал у носителей праязыка.
4 Но вообще-то мы можем реконструировать не “то значение этого термина, которое когда-то с ним ассоциировалось носителями праязыка”. Никакого абстрактного значения “война”, одинакового для разных языков (и праязыков) не существует, так же как не существует абстрактного значения “дательного падежа”. Когда мы реконструируем для некоторой морфемы праязыка значение “дательный падеж”, мы – также как и когда описываем морфологию некоторого языка и утверждаем, что в системе именного словоизменения такая-то морфема является дательным падежом – имеем в виду, что, по-видимому, данная морфема употреблялась в праязыке/употребляется в данном языке для обозначения актантной функции адресата. При этом она могла/может, кроме того, выражать функцию конечной точки передвижения, экспериенцера (субъекта восприятия), шомажного агенса (напр., субъекта в пассивной конструкции) – а может и не выражать. Семантическая роль адресата – ядерная роль для дательного падежа. Если в восстанавливаемой системе падежных морфем кроме нашего “дательного” имеется отдельная морфема, для которой мы можем восстановить функцию выражения конечной точки перемещения, то мы припишем ей граммему направительного падежа и дальше будем решать, выражал ли наш реконструированный дательный также и эту функцию или нет. Но не восстанавливая систему, мы не можем ничего определенного сказать о наборе функций этой морфемы, утверждать, что она, допустим, совмещает все перечисленные функции на том основании, что выделенный нами “дательный” в турецком или в русском эти функции совмещает.
5 Совершенно таким же образом, чтобы восстановить семантику некоторой реконструируемой лексемы, а также чтобы внести достоверное толкование лексемы в словарь описываемого нами языка, мы должны установить как микросистему лексем, в которую входит данная, так и то, какие семантические характеристики работают в этой микросистеме как различительные. Для того чтобы сделать это для праязыка, нужно по крайней мере определить хотя бы для части сравниваемых языков соответствующие микросистемы и дистинктивные признаки в них (обычно, чтобы правильно это сделать необходимо установить диагностические контексты употребления этих слов, для чего нужен либо целенаправленный опрос [см., напр., работы школы Е.В. Рахилиной: Rakhilina, Kholkina 2019], либо достаточно большой корпус текстов на языке [см.: Дыбо 2013; Kassian et al. 2010]).
6 Еще один немаловажный момент. В сноске 7 автор утверждает: «В сравнительно-исторической лингвистике… критерии семантического сопоставления остаются “гуманитарными”, часто основанными на очевидности и здравом смысле». Однако уже давно в сравнительно-историческом языкознании и в исторической типологии семантических изменений разрабатываются более строгие критерии семантического сопоставления (см. обзоры: Дыбо 1996, 2011). Наиболее простой из них – установить наличие примера зафиксированной для лексемы многозначности в каком-либо реально существующем языке (с применением формального критерия различения многозначности и омонимии).
7 В частности, утверждение «во всех языках, как древних вымерших, так и живых, термин “война” обычно отличается от терминов “борьба”, “стычка”, “грабеж”, “набег” и других, находящихся в том же семантическом поле» не выглядит обоснованным. В этом семантическом поле вполне реальна многозначность лексем. Сравни в русском языке:
8 ВОЙНА́… 1. Организованная вооруженная борьба между государствами или общественными классами… 2. … Состояние вражды; борьба с кем-, чем-л….
9 БОЙ… 1. Битва, сражение; действие по глаг. биться (в 1 знач.) … 2. Борьба, состязание… 3. … Действие по глаг. бить (во 2 знач.); битье, побои… 4. Действие по глаг. бить (в 4 знач.); убой… 5. Действие по глаг. бить (в 5 знач.), а также убойная способность огнестрельного оружия… 6. Действие по глаг. бить (в 6 знач.). Бой посуды. 7. собир. Разбитая, расколотая на куски стеклянная, глиняная и т.п. посуда, разбитые предметы… 8. Действие по глаг. бить (в 7 и 8 знач.), а также звуки этого действия. Барабанный бой…
10 БОРЬБА́… 1. Рукопашная схватка двоих, в которой каждый старается осилить другого… || Сражение, битва… 2. Активное столкновение противоположных общественных групп, противоположных направлений, интересов и т.д., в котором каждая сторона стремится получить господство, перевес… (Евгеньева 1999);
11 в турецком языке: savaş 1) война, 2) борьба (Баскаков и др. 1977); в английском: War… 4) …any kind of struggle or conflict (“всякая борьба или конфликт”) (Hornby 1974) и т.п. Смотри также толкования русских слов этого круга и в работах, посвященных созданию толково-комбинаторного словаря (Апресян и др. 1984; Апресян 2014а, 2014б; Богуславская 2014; Крылова 2014; Лопухина 2014 и т.п.).
12 При этом, чтобы делать исторические импликации, надо все же различать значения “война = последовательность вооруженных конфликтов между социумами (= организованными группами индивидуумов), при которых могут происходить намеренные убийства”, “битва = сражение = одиночный вооруженный конфликт между социумами, при котором могут происходить намеренные убийства”, и “бой = одиночный вооруженный конфликт между индивидуумами или социумами, при котором могут происходить намеренные убийства”, а также “борьба = конфликт между индивидуумами или социумами”, “драка = одиночный конфликт между индивидуумами или социумами, при котором могут происходить попытки нанести травму”, и т.п. Очевидно, что археологические свидетельства (погребения со следами травм, нанесенных оружием, и следы массовых убийств представителей разных групп) при учете этих различий могут служить доказательством сражений, но не войн. Можно было бы вообразить археологическое подтверждение именно войны в виде свидетельств нескольких территориально близко обнаруженных, близко датированных битв, жертвы которых идентифицировались бы как носители двух или нескольких различных материальных культур и члены двух или нескольких генетически/антропологически связанных групп; но как будто таких свидетельств для доисторических времен пока не предоставлялось1.
1. Хотя не видно причин, почему бы при наличии организованных групп индивидуумов, доказанно способных вступать в вооруженные конфликты, между этими группами не возникали бы систематически такие отношения.
13 Свидетельства семантических изменений, возможных для данного лексико-семантического поля в языках мира, находим прежде всего в “Каталоге семантических изменений”, создаваемом группой под руководством А.А. Зализняк. Для значений “война” и “воевать” это следующие переходы:
ID Class Meaning 1 Direction Meaning 2 Status
845 V to be at war → to quarrel IG Open Show map
2393 to beat, hit → to be at war MR Open Show map
2394 to kill – to be at war MR Open Show map
(см.: CSSh-1)
14
ID Class Meaning 1 Direction Meaning 2 Status
0831 → war Accepted Open Show map
2684 → army Accepted Open Show map
(см.: CSS-2)
15
3083 enemy → war New Open Show map
(см.: CSS-3)
16
ID Class Meaning 1 Direction Meaning 2 Status
2819 ear, spike (of a grain plant) — Single* Open Show map
3206 strength → New Open Show map
(см.: CSS-4)
17 Демонстрируемая база данных далека от завершения; к тому же, не всегда можно доверять указанным в ней направлениям семантических переходов. Например, переход “weapon > war” реализуется как др.-греч. ἀσπίς “shield; battle”, но за значение battle принято употребление слова в выражении, буквально означающем “стоять за щитом” (Liddell, Scott 1996: 259) (перен. “принимать участие в битве”). В данном случае все сводится к хрестоматийной ошибке лексиколога: дать значение “родственник” слову вода, руководствуясь его употреблением в выражении “седьмая вода на киселе”. Фразеологизованное выражение может, в принципе, привести к специфическому развитию значения; сравни франц. voler “летать; воровать”, второе значение которого (и измененная модель управления; глагол в этом значении стал переходным) восходит к специфическому подъязыку соколиной охоты – le faucon vole la perdrix “сокол бьет (в полете) куропатку” (Benveniste 1954: 252) – и далее к воровскому арго. Но такие развития не являются стандартными и нуждаются в специальном обосновании.
18 Для ряда предложенных в статье сопоставлений реконструкция именно “оружейного” значения, во всяком случае по материалам, представленным в статье (не исключаю, что на самом деле у автора имеются некоторые дополнительные основания для семантических решений), кажется натянутой.
19 Так, для *ma/iṭw- ~ *may/wṭ- “палица” (в т.ч. для бросания) реально представлены значения “палка”, “посох”, “розга”, “кнут”, “длинный шест”, “копье”. Значение “палица” есть только в аккадском; “палица для бросания” – это вообще сильно специфицированный вид оружия (легкая, плоская, изогнутая, типа бумеранга; см.: Горелик 1993: 61), и такого значения в каком-либо реальном языке в статье не приводится. Трудно себе вообразить сценарий, по которому слово с таким значением превратилось бы в обозначение розги или шеста – можно только представить развитие в “метательное копье” и далее “стрелу”. Наиболее очевидное общее значение здесь просто “палка”. Таким же образом *fayaʔ- “острие, стрела” для прасемитского состояния восстанавливается, скорее всего (исходя из представленного материала), в значении “кромка, лезвие”, для чадского – “колоть, протыкать”, для кушитского – “стрела”; для ПАА выводится семантика “острый край/конец”. Значение “праща” для ПАА *ḳVlaʕ- представлено только для прасемитского, в чадском – основное значение “бросать с силой”, в кушитском – “бич”, “палка” и “лук”, которые, скорее всего, восходят к общему значению “палка, древко” и вряд ли связаны с СAA корнем, который, вероятно, означал “бросать с силой”.
20 2. Праафразийское состояние, для которого предложена реконструкция в статье, датируется XI–IX тыс. до н.э. Автор восстанавливает 12 слов – названий оружия с разной, по его оценке, степенью надежности и 13 слов, относящихся к сфере военных действий. Интересно было бы проверить, каким образом восстанавливается лексика той же группы для более молодых языковых семей Старого Света. Проще всего провести такую оценку для наиболее разработанной к настоящему времени реконструированной лексики индоевропейской семьи.
21 Индоевропейская семья
22 Первый распад на анатолийские и узко индоевропейскую датируется приблизительно V тыс. до н.э., второй – отход тохарской группы – приблизительно IV тыс. до н.э. Дальнейшая классификация – до поздних групп, распавшихся на рубеже I тыс. до н.э. и на рубеже н.э. – не вполне ясна, т.е. непонятно, какие объединения следует считать ареальными, какие генетическими. Здесь я буду условно опираться на ассоциированную с археологическими и глоттохронологическими данными классификацию В.А. Дыбо (Дыбо 2006), поскольку в ней учитываются также и сложные последовательности морфонологических процессов в различных группах индоевропейских языков. Она предполагает наличие генетических северо-западной (распад в середине III тыс. до н.э. на кельто-италийскую, германскую и балто-славянскую; распад последней – самый конец II тыс. до н.э.) и юго-восточной, греко-арийской (распад в начале III тыс. до н.э. на греческую, албанскую, армянскую и индоиранскую), групп. Реконструкцию “военной” группы лексики приводим с опорой на работы Т.В. Гамкрелидзе и Вяч.Вс. Иванова и Дж. Мэллори и Д. Адамса (Gamkrelidze, Ivanov 1995: 643–645; Mallory, Adams 1997, 2006), а также на базу данных по индоевропейской этимологии (Николаев б.г.) и этимологические словари. Кроме того, мы учитываем некоторые выводы проводимого в настоящее время исследования группы Ностратического семинара им. В.М. Иллич-Свитыча (Starostin et al. n.d.), по восстанавливаемости базовых концептов для праязыков языковых семей Старого Света.
23 Оружие2. Как верно замечает А.Ю. Милитарев, строго говоря, почти ни для каких видов оружия, реконструируемых для праязыка, нельзя установить, использовалось ли оно в военных целях или только в охотничьих. Исключение – оборонительное оружие (щит, шлем и т.п.), применение которого на охоте сомнительно. Мы, однако, рассмотрим все восстанавливаемые названия оружия. Будем различать ПИХ – слова, восстанавливаемые для праязыка до второго распада, т.е. такие, рефлексы которых имеются в том числе в анатолийских или тохарских языках, ПИЕ – слова, восстанавливаемые только для узко индоевропейского, ПЗИЕ – “прасеверозападные” и ПЮИЕ – “праюговосточные”. Сразу процитируем здесь уже сложившееся мнение индоевропеистов:
2. Семантическая реконструкция (и толкования зафиксированных слов), приводимая ниже, покоится на упрощенной признаковой базе, основанной на классификации оружия, принятой М.В. Гореликом (Горелик 1993).
24 При разветвленности названий боевого оружия в отдельных исторических диалектах (ср. Шрадер 1886: 324–325) почти не удается обнаружить этимологически соотносимые названия оружия, восходящие к периоду индоевропейской общности или хотя бы к достаточно древним диалектным общностям. Объяснение этому следует искать в постоянной замене названий боевого оружия в зависимости от изменения и усовершенствования технологии изготовления в отдельных исторических объединениях племен (ср. сходную ситуацию в отношении названий конкретных ремесленных орудий) (Гамкрелидзе, Иванов 1984: 739–740).
25 Топор. (?) ПИХ *a/odʰes- “топор ~ тесло” (*h4edhes): хетт. ates n., atessa- c. “топор” (Tischler 1977: 94); герм. *adas-an- m.: др.-англ. adesa, adosa “тесло”; итал.: (?) лат. asser, -eris m. “толстый брус, балка”, assis, -is m. “доска”, demin. assula f. “щепка” (см. о фонетических сложностях: De Vaan 2016: 58). || Формально имеет “индо-хеттскую” дистрибуцию, но фактически из “узко-индоевропейских” языков надежно представлено только в древне- (и современном) английском. Не исключено, что сходство др.-англ. adesa “тесло” и хеттского ates(sa)- случайно, а латинская форма сюда не принадлежит.
26 ПИЕ *agʷes-ī- (*haegwisj(e)ha-) “топор”: герм. *akwiz-jō f.; *akus-jō f.: гот. akʷizi и др.; итал.: лат. ascia f. “топор, используемый плотниками, каменщиками и в сельском хозяйстве, мастерок”; греч. Микен. a-qi-ja “топор”, (?) др.-греч. ἀξῑ́νη “топор” (греческое слово – не прямой потомок микенского и, скорее, связано с аккадским ḫaṣṣinnu “топор”, при этом понятно, что слово заимствовано из семитского в греческий, а не наоборот, т.к. иначе нельзя объяснить начальное ḫ- в аккадском). || ПИЕ общность – за счет микенской формы.
27 Дж. Мэллори и Д. Адамс (Mallory, Adams 1997: 38) отмечают также многочисленные производные по глаголу *tek̂s- “создавать” со значением различных инструментов (в частности топоров) и продуктов (в частности тканей), однако, поскольку они образованы в разных языках с помощью разных суффиксов (исключение – кельто-германо-славянское *tek̂s-leha “топор, тесло”: др.-ирл. tāl “топор”, ДВН dehsala “тесло, топорик”, ПCл *teslo “тесло”, но здесь суффикс продуктивный, так что тоже не исключено параллельное отглагольное словообразование), невозможно восстанавливать праязыковое название инструмента.
28 (?) ПИЕ *kr̥wi- “серп, топор, меч”: кельт.: ср.-ирл. pl. acc. coire “мечи”; слав. ПСл *čьrvъ “серп”: рус. диал. черв; балт. *kir̃w-i-: лит. kir̃vi-s “топор, алебарда”, латыш. cìrvis “топорик”; (?) ИИран. скр. kr̥vi- “инструмент, используемый ткачом”. || (Walde 1930: 573). M. Майрхофер считает сопоставление с скр. семантически ненадежным (Mayrhofer 1953: 262).
29 (?) ПЗИЕ *sek-ūr-: лат. secūris “топор”, ПСл *sekyra “топор”. || Рефлексы представлены в латыни и славянском. Производно от глагольного корня *sek- “резать”, но модель нетривиальная и совпадает в ареально неблизких языках, так что это производное должно было существовать уже в праиндоевропейском, если, конечно, это не заимствование в праюжнославянский из латыни, впоследствии распространившееся с церковнославянскими текстами. (Гипотезу Т.В. Гамкрелидзе и Вяч.Вс. Иванова [Gamkrelidze, Ivanov 1995] о заимствовании в ПИЕ из аккад. šukurru “топор” сейчас принято рассматривать как неосновательную).
30 ПЮИЕ *pelek̂us: др.-греч. pélekü-s, -eōs m. “топор, алебарда”; ИИран.: скр. párśu- m. “кривой нож, серп”, paraśú- m. “топор, топорик”; в иранских языках дало осет. färät и хот.-сак. padḍa- (
3. NB: упомянутого в этой словарной статье венг. bart “топор” не существует.

4. О возможности передачи a через e в тохарских заимствованиях из иранских языков писал В. Винтер (Winter 1984: 45).
31 Палица. Все потенциальные формы, предлагаемые Дж. Мэллори и Д. Адамсом (Mallory, Adams 1997: 112) для этого значения являются либо локальными (как кельто-германское *lorgeha, для которого возможно также и заимствование из кельтского в древнесеверный – и тогда только кельтское), либо отглагольными производными с помощью разных суффиксов в разных группах. Самое соблазнительное предложение:
32 (?) ПИЕ *waĝros “палица?, молот?”: (?) герм. имена собственные: готск. Odoacer, др.-англ. Eadwacer < ПГерм *Auda-wakraz, если их можно истолковать как “богатый оружием”; др.-греч. имя собств. Meléagros 
33 Нож. ПИХ *wēben- “режущее оружие, нож”: тохар. AB yepe (A заимствовано из B) “нож”; герм. *wēb-no-, др.-северн. va:pn “оружие” (топор, меч, копье), др.-англ. wae:pn “оружие, меч” (> совр. англ. weapon), готск. pl. we:pna “оружие”. || Кажется, глагольный корень отдельно не зафиксирован (см.: Rix H. et al. 2001).
34 (?) ПИХ *kert- “нож”: тохар. B kertte “меч”. ИИран.: авест. karǝti- “нож”, скр. kr̥ti- “нож”. || Производное по глаголу *(s)ker- “резать”. Сопоставление не вполне надежно: тохарская форма может быть заимствована из иранского.
35 (?) ПИЕ *k̂es-trom или *k̂es-dhrom “режущий инструмент, нож”: лат. castrō “обрезать, резать, кастрировать” (отыменной глагол от незасвидетельствованного *castrum “режущий инструмент”); албан. thadër < *kos-dhrom “вид тесла”; скр. śastra- “нож, кинжал”. || Производное по глаголу *k̂es- “cut” + продуктивный суффикс инструмента *-trom или *-dhrom. Поскольку суффикс продуктивный, в принципе возможно независимое образование в разных ветвях.
36 (?) ПИЕ *kl̥-tēr “нож”: лат. culter “нож (мясника)”; скр. kuṭhāra- “топор”. || Производное с продуктивным суффиксом агенса или инструмента по глаголу *(s)kel- “резать, раскалывать”. Поскольку суффикс продуктивный, в принципе возможно независимое образование в разных ветвях.
37 Меч. ПИХ *n̥sis (*h2/3n̥sis) “большой нож, меч”: анат. палайск. hasīra- “кинжал”; лат. ēnsis, -is m. “меч”; ИИран. авест. aŋhū- “меч, нож”, скр. asī- “меч, убойный нож”. || Именной корень; надежное ПИХ слово.
38 ПИЕ (?) *skolmeha- “меч”: герм. др.-сев. skǫlm “меч”; фракийское skálmē “меч, нож”.
39 Копье. ИЕ *gweru “копье ~ посох”: лат. verū, gen. verus, pl. verua n. “вертел”, умбр. berus “verubus”, berva “verua” “вертел, копье”; др.-ирл. biur “копье, вертел”, валл. ber “копье, вертел”; ИИран. авест. grava- < *gwrewo- “посох”.
40 ПИЕ *haek̂smo/eha- “копье”: балт. др.-прус. aysmis “вертел”, лит. iẽšma-s, jiẽšma-s “вертел, копье”, лтш. ìesms “вертел”; др.-греч. ai̯khmǟ́ “наконечник копья, копье”. || Производное по глаголу *haek̂- “ранить острым предметом”.
41 ПИЕ *ĝhais-o/e-s “метательное копье, дротик”: кельт. др.-ирл. gae “копье”, валл. gwayw “копье”, галло-роман. gaesum “копье”, герм. др.-сев. geirr “копье”, др.-англ. gar “копье”, ДВН ger “копье”, готск. Gaisa-reix “король копий” (личное имя; < ПГерм. *gaizaz); др.-греч. khâi̯o-s m., khâi̯o-n n. “пастуший посох”; скр. heṣas- n. “метательный снаряд”. || Производное по глаголу *ĝhhai- “бросать” (?).
42 Стрела. (?) ПЗИЕ *streHlā (*strehxl(e)ha-): герм. *strēlō f. “стрела; метаф. луч”: др.-англ. stræl “стрела”, OS strāla, id., OHG strāl id., strāla id. и т.д.; слав. *strěla; балт. лит. strėlà, лтш. strę̄la “Geschoß, Pfeil, Streifen”. || Г. Крунен считает слав. слово германизмом (Kroonen 2013: 484). Е. Френкель, напротив, считает невозможным заимствование балт. из слав. по фонетическим причинам (Fraenkel 1965: 920–921). Если, как полагает Е. Френкель, мы имеем дело с исконным балто-славянским словом, то германизм вряд ли возможен.
43 ПЮИЕ *isu-s (*h1eisus, Gen. *h1iswos): др.-греч. īos “стрела”; ИИран. авест. išu- m. “стрела”, санкр. iṣu- m.f. “стрела”. || Греческо-индоиранское сравнение. Сравни глагол хетт. išhuwa- “сыпать, бросать” (Tischler 1977: 393).
44 Лук. ПЗИЕ *haerkwos “лук ~ стрела”: арх. лат. arquus “лук”, лат. arcus “лук”; герм. *arhvō, др.-сев. ǫr “стрела”, др.-англ. earh “стрела” (> совр. англ. arrow), гот. arƕazna “стрела”. || Считается то ли производным от глагола со значением “гнуться” (но хорошего сопоставления нет), то ли связанным с группой названий деревьев (рус. ракита и пр.); вероятно, может быть выделено как отдельное ПЗИЕ слово.
45 (?) ПЮИЕ *toksom “лук”: греч. микен. to-ko-so-wo-ko “bow-makers”, др.-греч. tókso-n “лук”, иран. скиф. taxsa “лук”, ср.-перс. taxš “лук”. || Обычно греч. считается заимствованием из скифского, и все вместе – метонимией от *toksom “тис” как дерево, из которого делали луки.
46 Тетива. ПЮИЕ *gʷeyā (*gʷey(e)ha, Gen. *gwihaos) “тетива”: др.-греч. bió-s m. “лук”; ИИран. авест. ǰyā “тетива”, перс. zih “тетива”, скр. j(i)yā “тетива”. || ПИЕ значение, скорее, “жила, нить”, сравни ЗИЕ формы той же основы: кельт. кимр. pl. giau “жилы, нервы”, слав. *žīcā “нить; пряжа”, балт. лит. gijà “нити основы”.
47 Щит. ПЗИЕ *ske/oits (gen. *skitos) “щит; доска”: лат. scūtum “щит” (*skoitom); кельт. др.-ирл. scīath “щит”, валл. ysgwyd “щит”; (?) герм. др.-англ. scīd “шпон”, ДВН scīt “доска, планка”; ПСлав. *ščī̃tъ “щит”; балт. др.-прус. staytan (описка: вместо *scaytan < *skoitom), лит. skī̃da-s m. “щит”.
48 Видимо, не реконструируется значение “щит” для ПИХ *spelo/eha-: анат. лув. palaḫša- “± одеяло, шуба” (а не “щит”, вопреки толкованию Т.В. Гамкрелидзе и Вяч.Вс. Иванова [Gamkrelidze, Ivanov 1995: 740]); герм. др.-сев. ǫl “доска”; ИИран. др.-перс. spara-barai “щитоносцы”, ср.-перс. ispar “щит”, OInd phálakam “щит, доска”. || Производят от глагола *(s)p(h)el- “обдирать”, т.е. первично, вероятно, “шкура”. Значение “щит” только в ИИран.
49 Война. Слово со значением “война” достоверно для праиндоевропейского не восстанавливается, однако имеется лексика, указывающая на участие в битвах.
50 Войско. ПИЕ *koros и производное *korjos “войско, воинский отряд”: кельт. ср.-ирл. cuire “отряд; воинство”, герм. готск. harjis “войско”, балт. лит. kãras, латыш. kaŗš “война”, старолит. kãrias “войско, отряд; война”, др.-прус. *kargis (пишется kragis) “войско”; др.-греч. koíranos “военачальник”; ИИран. др.-перс. kāra- “войско”, перс. kār-zār “поле битвы”.
51 ПИХ *laH(w)o- (*leh2wos) “битва, войско”: анат. хетт. laḫḫa- “битва”, греч. микен. ra-wa-ke-ta = lāwāgetās “военачальник”, дор. lāgétās “народный вождь”, фриг. lawagtaei “военачальник” (Dat.), др.-греч. lāwós “народ”, pl. “войско”.
52 Битва. ПЗИЕ *katu- “битва”: кельт. др.-ирл. cath “битва”, герм. ДВН hadu- “битва”, слав. *kotora “битва”.
53 ПЗИЕ *weik- “сражаться”: лат. vincō “побеждаю”; кельт. др.-ирл. fichid “сражается”, герм. др.-англ. gewegan “сражаться”; балт. лит. apveikiù “побеждаю”.
54 Враг. ПЮИЕ *dus-menēs “враждебный”, др.-греч. düsmenḗs “враждебный”, авест. dušmanah- “враждебный”, скр. durmanās “грустный”. || Композит “плохой+мысль”.
55 Также смотри у Э. Бенвениста (Benveniste 1969), где надежно восстанавливаются два индоевропейских имущественных термина, связанных с военными действиями:
56
  • ПИХ *soru- “добыча (при грабеже)”: анат. хетт. sāru “добыча, пленники”; лат. servus “раб”; кельт. др.-ирл. serb “грабеж”, валл. herw “набег за скотом”;
57
  • ПЗИЕ *lau- “добыча (военная или охотничья)”: лат. lucrum (
58 Итак, для ПИХ у нас восстанавливается: 3 надежных и 2 возможных названия оружия, 1 название войска и 1 название добычи – всего 7. Для ПИЕ – 7 надежных и 7 возможных названий оружия, 2 названия войска – всего 16. Для ПЗИЕ: 6 надежных (*haegwisj(e)ha-, *kr̥wi-, *gweru, *ĝhais-o/e-s, *haerkwos, *ske/oits) и 11 возможных (*h4edhes, *tek̂s-leha, *sek-ūr-, *wēben-, *lorgeha, *waĝros, *k̂es-trom, *kl̥-tēr, *h2/3n̥sis, *haek̂smo/eha-, *strehxl(e)ha-) названий оружия, 1 надежное “войско” (*koros), 1 надежное “битва” (*katu-), 1 надежное “сражаться” (*weik-), 2 надежных “добыча” (*soru-, *lau-) – всего 22. Для ПЮИЕ: 5 надежных (*pelek̂us, *waĝros, *ĝhais-o/e-s, *h1eisus, *gʷey(e)ha) и 9 возможных (*haegwisj(e)ha-, *kert-, *k̂es-trom, *kl̥-tēr, *h2/3n̥sis, *gweru, *haek̂smo/eha-, *toksom, *spelo/eha-) названий оружия, 1 надежное (*koros) и 1 возможное (*leh2wos) названия войска, 1 надежное “враг” (*dus-menēs) – всего 17. Общее количество реконструируемых слов явно увеличивается с уменьшением глубины предполагаемой языковой общности. Всего восстанавливается 12 надежных и 10 возможных названий оружия, 7 надежных слов, относящихся к сфере военных действий. Как мы видим, количество восстанавливаемых для праиндоевропейского состояния (V тыс. до н.э.) с некоторой степенью надежности слов военной сферы (29 слов) сравнимо с восстанавливаемым для праафразийского (X тыс. до н.э.; 24 слова). Но, как мы попытались продемонстрировать, отбор в праиндоевропейский лексикон ведется на несколько порядков тщательнее, в частности реконструкция семантики производится по возможности ступенчато, т.е. устанавливается значение внутри каждой группы языков, и уже на основании этих значений реконструируется индоевропейское слово; кроме того, учитывается словообразование. Представляется, что эти факторы тем более следует учитывать и в работе над дальними сопоставлениями.

Библиография

1. Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка: В 5 т. Т. I. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1958.

2. Апресян В.Ю. БИТВА // Активный словарь русского языка. Т. 1: А–Б / Отв. ред. акад. Ю.Д. Апресян. М.: Языки славянской культуры, 2014a. C. 252–253.

3. Апресян В.Ю. БОЙ // Активный словарь русского языка. Т. 1: А–Б / Отв. ред. акад. Ю.Д. Апресян. М.: Языки славянской культуры, 2014б. C. 302–304.

4. Апресян Ю.Д., Ельницкий Л.Л., Казавчинская Т.Я., Перцов Н.В. БОРЬБА // Толково-комбинаторный словарь современного русского языка. Опыты семантико-синтаксического описания русской лексики / Ред. И.А. Мельчук и др. Вена: Wiener Slavistischer Almanach, 1984. C. 148–157.

5. Баскаков А.Н. и др. Турецко-русский словарь. 48 000 слов. М.: “Русский язык”, 1996.

6. Богуславская О.Ю. ВОЙНА // Активный словарь русского языка. Т. 2: В–Г / Отв. ред. акад. Ю.Д. Апресян. М.: Языки славянской культуры, 2014. P. 221–222.

7. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры. Тбилиси: Изд-во Тбилисского гос. ун-та, 1984.

8. Горелик М.В. Оружие Древнего Востока (IV тысячелетие – IV в. до н.э.). М.: Восточная литература, 1993.

9. Дыбо А.В. Семантическая реконструкция в алтайской этимологии. М.: Шк. “Яз. рус. лит.”, 1996.

10. Дыбо А.В. Лингвистические контакты ранних тюрков. Лексический фонд. М.: Восточная литература, 2007.

11. Дыбо А.В. Семантическая реконструкция в алтайской этимологии: лексика конкретного словаря // Слово и язык: сборник статей к 80-летию академика Ю.Д. Апресяна / Отв. ред. И.М. Богуславский, Л.Л. Иомдин, Л.П. Крысин. М.: Языки славянских культур, 2011. С. 359–391.

12. Дыбо А.В. Этимологический словарь тюркских языков. Т. 9: Этимологический словарь базисной лексики тюркских языков. Астана: Проспер Принт. 2013.

13. Дыбо А.В. Названия оружия: от праалтайского к монгольскому // Российско-монгольский лингвистический сборник / Сост. и отв. ред. Г.Ц. Пюрбеев. М.: Канцлер, 2015. C. 209–254.

14. Дыбо А.В., Норманская Ю.В. К исторической типологии названий оружия в уральских и алтайских языках // Вестник РГНФ. 2014. № 2. С. 84–100.

15. Дыбо В.А. Язык – этнос – археологическая культура (Несколько мыслей по поводу индоевропейской проблемы). IV // Глобализация-этнизация. Этнокультурные и этноязыковые процессы. Кн. I. / Ред. Т.М. Скрипова. М.: Наука, 2006. С. 75–100.

16. Евгеньева А.П. (ред.) Словарь русского языка: В 4-х т. М.: Русский язык, 1999.

17. Крылова Т.В. ВОЕВАТЬ // Активный словарь русского языка. Т. 2: В–Г / Отв. ред. акад. Ю.Д. Апресян. М.: Языки славянской культуры, 2014. C. 187–188.

18. Лопухина А.А. БОРЬБА // Активный словарь русского языка. Т. 1: А–Б / Отв. ред. акад. Ю.Д. Апресян. М.: Языки славянской культуры, 2014. C. 331–333.

19. Лыткин В.И., Гуляев Е.С. Краткий этимологический словарь коми языка. M.: Наука, 1970.

20. Федотов М.Р. Этимологический словарь чувашского языка: В 2-х т. Т. 1. Чебоксары: Чувашский гос. институт гуманитарных наук, 1996.

21. Adams D.Q. A Dictionary of Tocharian B. Amsterdam: Rodopi, 1999.

22. Benveniste É. Problèmes Sémantiques De La Reconstruction // WORD. 1954. no10 (2–3). P. 251–264.

23. Benveniste É. Le Vocabulaire des institutions indo-européennes. I: Économie, parenté, société. II: Pouvoir, droit, religion. Paris: Les Éditions de Minuit, 1969.

24. De Vaan M. Etymological Dictionary of Latin and the Other Italic Languages (Leiden Indo-European Etymological Dictionary Series). Vol. 7. Leiden: Brill, 2016.

25. Dybo A.V. Names of Gift in Turkic Languages // Алтайские языки и восточная филология: памяти Э.Р. Тенишева / Ред. К.Н. Бичелдей и др. М.: Восточная литература, 2005. С. 478–498.

26. Fraenkel E. Litauisches etymologisches Wörterbuch, 2 Bd. Bd. II. Heidelberg: Winter, 1965.

27. Gamkrelidze T.V., Ivanov V.V. Indo-European and the Indo-Europeans: Reconstruction and Historical Analysis of a Proto-Language and a Proto-Culture. Vol. 1–2. Berlin: Mouton-de Gruyter, 1995.

28. Hornby A.S. Oxford Advanced Learner’s Dictionary of Current English. Oxford: Oxford University Press, 1974.

29. Kassian A., Starostin G., Dybo A., Chernov V. The Swadesh Wordlist: An Attempt At Semantic Specification // Вопросы языкового родства. 2010. № 16 (59). С. 46–89.

30. Kroonen G. Etymological Dictionary of Proto-Germanic.Vol. 11. Leiden: Brill, 2013.

31. Liddell H.G., Scott R. A Greek-English Lexicon. L.: Clarendon Press, 1996.

32. Mallory J.P., Adams D.Q. (ed.) Encyclopedia of Indo-European Culture. Chicago: Taylor & Francis, 1997.

33. Mallory J.P., Adams D.Q. The Oxford Introduction to Proto-Indo-European and the Proto-Indo-European World. Oxford: Oxford University Press, 2006.

34. Mayrhofer M. Kurzgefasstes etymologisches Wörterbuch des Altindischen. Bd. I. Heidelberg: Winter, 1953.

35. Rakhilina E., Kholkina L. Moscow Lexical Typology Group: New Methodology for Lexical Typology // Essays on Linguistics. Beijing: Commercial Press, 2019. С. 358–380.

36. Rix H. et al. (eds.) LIV: Lexikon der indogermanischen Verben. Wiesbaden: Dr. Ludwig Reichert Verlag, 2001.

37. Schrader O., Nehring A. Reallexikon der indogermanischen Altertumskunde. Bd. I: A-K; Bd. II: L–Z. Berlin: De Gruyter, 1917–1928.

38. Tischler J. Hethitisches Etymologisches Glossar. Insbruck: Inst. für Sprachwiss. der Univ. Innsbruck, 1977.

39. Walde A. Vergleichendes Wörterbuch der indogermanischen Sprachen: In 3 Bd. / Hrsg. u. bearb. von J. Pokorny. Bd. II. Berlin: De Gruyter, 1930.

40. Winter W. Zur tocharischen Entsprechung von skt. tokharika // Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung. 1984. Bd. 97. S. 131–134.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести