<em>Сегодня мы </em><em>победили</em><em>, но завтра, возможно, </em><em>нам придется уйти</em><em>. Если мы не будем делать свою работу хорошо, другие сменят нас</em><em>.</em>

<em>Эдмон Симеони</em><em> </em><em>– </em><em>отец-</em><em>основатель корсиканского национализма</em><em> </em>(ПМА 2018)

За два с половиной века пребывания в составе французского государства корсиканцы, похоже, окончательно так и не стали французами. В чем причина их упорного сопротивления, в 2014 г. неожиданно для многих приведшего националистов к власти парламентским путем? Почему беспокойный остров отказывается следовать в общем фарватере, сохраняя многие архаичные формы общественных отношений, и чем обернется для него переход националистов из оппозиции, а то и вооруженного подполья в министерские кабинеты и на парламентские скамьи? Какое место в их повестке сегодня занимает сохранение языка и идентичности, во имя которого они десятилетиями собирали соплеменников под свои знамена, и чего ждет население острова от новой власти?

Ситуация на Корсике давно находится в поле моего внимания, с первого краткого визита на остров в 2001 г. и знакомства с лидерами местного национализма (в частности, недавно умершим отцом-основателем корсиканского движения, харизматичным Эдмоном Симеони). В дальнейшем поездки на Корсику стали регулярными (2005, 2008, 2009, 2011, 2013 и наконец 2018¹ гг.), а сеть контактов в различных слоях местного сообщества заметно расширилась.

Мое последнее исследование было организовано на базе г. Корте. Этот выбор определялся, во-первых, географическим положением города (в центре острова), поэтому благодаря регулярному железнодорожному сообщению я имела возможность работать также и в Бастии, и в Аяччо, и в сельских коммунах, не меняя место дислокации. Во-вторых, в Корте находится университет, ставший за годы своего существования средоточием и местом формирования как самой националистической идеологии, так и рефлексии по ее поводу. В университете проходят различные собрания общественных организаций, дискуссии, встречи с националистическими лидерами. В частности, мне довелось побывать на Генеральной ассамблее организации “Корсиканская диаспора и друзья Корсики”, которую возглавлял вплоть до своей кончины в декабре 2018 г. Э. Симеони. Всего было записано 14 интервью, каждое продолжительностью 1,5–2 час. Исходным для всех интервью был вопрос: “Что изменилось в корсиканском обществе с момента прихода к власти националистов?” Среди респондентов – действующие и бывшие участники националистического движения, университетские преподаватели и школьные учителя, представители исполнительной власти. Поскольку большинство моих собеседников люди публичные, с их согласия я не меняю настоящие фамилии, но при этом не раскрываю ту информацию, которая была мне предоставлена на условиях конфиденциальности. Помимо интервью использовались наблюдение и неформальные беседы; я посетила два музея: в Корте и Бастии и поговорила с их сотрудниками, побывала на концерте традиционной музыки, регулярно читала местную прессу. Вернувшись в Москву, я продолжила ежедневный мониторинг публикаций о Корсике в региональной и центральной французской прессе, что позволило проследить, как разворачивалась ситуация вплоть до сегодняшнего дня.

Нынешнее состояние и перспективы корсиканского национализма невозможно понять без учета его истоков. Мне уже приходилось подробно анализировать историю этого движения от зарождения до периода упадка, поэтому отошлю читателя к соответствующей публикации (<em>Филиппова</em> 2012), здесь же коротко напомню лишь основные этапы этой истории за последние 60 лет, когда национализм получил новую динамику в связи с поражением Франции в алжирской войне, крахом колониальной системы и “студенческой революцией” 1968 г.

<strong>Хроника минувших событий</strong>

Первый этап (1959–1973 гг.) можно охарактеризовать как “подъем”. Этот период отличают борьба за экономические интересы и социальную справедливость (региональный социализм), рост экологического и территориального сознания в связи с проектом строительства АЭС на острове, экологической катастрофой из-за разлития химических отходов в прибрежных водах и заселением Корсики репатриантами из Алжира, а также возникновение движения культурного возрождения, выдвигающего требование признания и преподавания корсиканского языка и открытия университета. Эти простые и понятные цели способствуют расширению социальной базы национализма – объединяющее влияние националистической идеологии сглаживает традиционное разделение на “левых” и “правых”.

Второй этап (1975–1992 гг.) – это период радикализации и одновременно кульминации корсиканского национализма. Он отмечен серией важных событий:

– 1975 г. – первое открытое вооруженное столкновение с силами правопорядка (“события в Алерии”), появление вооруженного подполья, начало террористических акций (“ночи террора”);

– 1976 г. – создание “Фронта национального освобождения Корсики”;

– 1981 г. – открытие университета в г. Корте;

– 1982 г. – получение первого особого статуса Корсики;

– 1991 г. – получение второго особого статуса и усиление автономии: создание регионального парламента – Ассамблеи Корсики;

– 1992 г. – кульминационный момент: первые выборы в ассамблею. Коалиция автономистов и сторонников независимости “Корсиканская нация” (<em>Corsica Natione</em>) получает почти 25% голосов.

Однако в этот же период развиваются две тенденции, которые подорвут движение изнутри: соперничество сепаратистов и автономистов и усиление подпольного крыла.

Третий этап (1992–1999 гг.) станет временем деградации и упадка. Для него характерны: раскол и внутренние войны в стане националистов, бесконечное дробление легальных организаций и подпольных группировок; эскалация насилия (30–40 убийств ежегодно) и рост его анонимности (до 70% терактов, за которые никто не берет ответственность); конкуренция, сближение и сращивание националистов с организованной преступностью. Националистическая борьба уступает место борьбе группировок. В 1998 г. неизвестные убивают выстрелом в спину префекта Эриньяка, что вызывает взрыв возмущения и многолюдные манифестации против насилия в двух крупнейших городах Корсики. “Это была ясно выраженная позиция в поддержку Республики и против националистов”, – признает 20 лет спустя ветеран националистического подполья П. Поджоли (<em>Poggioli</em> 2019: 93). На территориальных выборах 1998 г. националисты получают исторический минимум голосов: менее 10%.

Основное содержание четвертого, переходного этапа (1999–2010 гг.) – трудные попытки примирения и объединения. Он отмечен переговорами между различными группами националистов, перемириями, соглашениями, возобновлением насилия и – в конечном итоге – неудачей в создании предвыборной коалиции. После фиаско с общим списком на выборах в ассамблею в 2004 г. автономисты и сепаратисты выставляют два раздельных списка в 2010 г. Результаты голосования убедительно показывают, что население больше поддерживает автономистов (22%), а не сепаратистов (10%).

Летом 2010 г. я как раз проводила очередное полевое исследование на Корсике, и было ощущение, что у национализма тут нет будущего: народ устал и разуверился, сами националисты погрязли во внутренних конфликтах и разборках (по мнению некоторых, не без участия провокаторов из французских спецслужб, специально стравливающих их между собой). В то время я писала о перспективах развития корсиканского конфликта:

…по мере того как особый статус острова наполняется реальным содержанием (расширение сферы властных полномочий, увеличение финансовых потоков), растут и ставки в политическом противостоянии. Старая элита не хочет отдавать власть, а новая все более заинтересована в том, чтобы ее отнять. Традиционный политический класс берет на вооружение лозунги националистов, подрывая их “монополию” на заботу о языке и культуре, националисты же, в свою очередь, регулярно напоминают о себе и демонстрируют силу, чтобы заставить Центр с ними считаться. Надежды националистов на получение большинства голосов избирателей выглядят нереалистичными (для этого им надо как минимум удвоить количество сторонников). Не имея возможности получить власть законным, демократическим путем, они обречены на использование непарламентских методов борьбы (<em>Филиппова</em> 2012: 195).

Нужно признаться, что дальнейшие события опровергли заключительную часть этого прогноза, хотя в остальном он оправдался: неожиданный для всех приход к власти националистов смел со сцены старый политический класс, но, как будет показано ниже, не изменил саму природу политических отношений на Корсике.

<strong>Смена тактики</strong>

В 2012 г. впервые Ассамблея Корсики с “подачи” автономистской фракции “Сделаем Корсику” (<em>Femu a Corsica</em>) (11 депутатов) при поддержке большинства выдвинула националистические требования:

а) передать Ассамблее право регулирования в регионе налога на наследование недвижимого имущества;

б) закрепить в Конституции Франции особый статус Корсики и предоставить ей право адаптировать национальное законодательство к реалиям острова;

в) придать корсиканскому языку официальный статус наряду с французским;

г) ограничить право приобретения недвижимости введением “статуса резидента” (постоянное проживание на острове не менее 5 лет).

Как отметил политолог из университета Корте А. Фази, “эти требования входят в противоречие с фундаментальными республиканскими принципами единства законодательной власти, права собственности, государственного языка, а потому не могут быть исполнены без изменения Конституции” (ПМА 2018: А. Фази). Забегая вперед, скажу, что требования ожидаемо не выполнены, что является одной из основных причин невозможности политической трансформации и неустойчивости нынешней политической ситуации на острове. Однако демарш ассамблеи стал началом нового этапа – восхождения националистов к власти. В марте 2014 г. на муниципальных выборах националист Ж. Симеони² – депутат ассамблеи от избирательного списка “Сделаем Корсику”<em> </em>– был избран мэром Бастии. До него это кресло с 1989 г. занимал политик левого толка Э. Зукарелли, унаследовавший его от отца и собиравшийся передать сыну. Это стало первым прецедентом перехода власти от традиционного политического класса к националистам и, вероятно, вселило в них веру в то, что настал благоприятный момент для использования легальных демократических механизмов борьбы.

28 июня 2014 г. газета <em>Corse</em><em> </em><em>Matin</em> опубликовала декларацию “Фронта национального освобождения” (<em>FLNC</em>) за авторством одного из его многочисленных клонов – “ФНО – Союз борцов” (<em>FLNC</em><em> – </em><em>UC</em>), адресованную “корсиканскому обществу и французскому государству”. Этот документ на 14 страницах, перепечатанный или пересказанный многими национальными и региональными СМИ: подробно перечисляет заслуги организации, к которым, в частности, отнесены поддержание и укрепление национального самосознания, ограничение миграции на остров, защита побережья от застройки и открытие университета; отдает должное погибшим и находящимся в заключении бойцам “Союза борцов”; обвиняет французское государство в колониализме, репрессиях и нарушении прав человека, в попытках ослабить сопротивление корсиканцев путем интриг и подкупа; предупреждает, что это не конец истории, а начало нового ее этапа – “наша цель (независимость. – <em>Е</em><em>.</em><em>Ф</em><em>.</em>) неизменна, а решимость непоколебима”. Авторы декларации поддерживают Ассамблею Корсики, чьи требования совпадают с требованиями националистов, и заявляют:

…со своей стороны без всяких предварительных условий наша организация в одностороннем порядке решила начать процесс разоружения и постепенного выхода из подполья и заранее заявляет о своей непричастности, начиная со дня публикации этой декларации, к любым военизированным акциям на Корсике и во Франции. Мы переходим от фазы борьбы и сопротивления к фазе конструирования реальной политической власти, которая приведет Корсику к независимости (АА 2014).

Результаты смены тактики не заставили себя долго ждать. Уже в декабре 2015 г. на региональных выборах вновь созданная коалиция “За Корсику” (<em>Pè a Corsica</em>), куда вошли автономисты из “Сделаем Корсику” Ж. Симеони и сепаратисты из “Свободной Корсики” (<em>Corsica Libera</em>) Ж.-Г. Таламони³, получила 35% голосов. Это позволило националистам занять в Ассамблее Корсики 24 места, или 47%, лишь немного не добрав до абсолютного большинства. Многие наблюдатели отметили тогда, что эти цифры стали неожиданностью для всех, в т.ч. и для самих националистов: “…никто, честно говоря, не мог предсказать такого цунами”, – писал, например, А. Альбертини на страницах центральной газеты <em>Le</em><em> </em><em>Monde</em>, оценивая произошедшее как “переход к новому этапу в истории местной политической жизни”, которую день 13 декабря 2015 г. разделил на “до” и “после” (<em>Albertini</em> 2015).

О причинах этого успеха мы беседуем с Ж.-Ф. Антолини. Ему чуть меньше 50 лет, он археолог по образованию, но давно переквалифицировался в гиды (возит на своем микроавтобусе группы и индивидуальных туристов). Бывший активный член вооруженного подполья, участник нескольких терактов, дважды сидел в тюрьме. На момент нашей встречи был членом организации “Передовой отряд” (<em>Core</em><em> </em><em>in</em><em> </em><em>fronte</em>) (см. ниже). Ж.-Ф. Антолини с гордостью показывает на экране своего компьютера фотографию событий в Алерии в 1975 г.:

Вот это, рядом с Эдмоном Симеони, с оружием в руке – это мой отец. В школе в Аяччо в 1984, 1985, 1986 гг. я был одним из немногих националистов, потому что я вырос с этим. Мне было 4 года, а мой отец уже был в подполье. В 1987 г. “Фронт национального освобождения” устроил взрывы в школах, чтобы вынудить уйти приезжих учителей и освободить рабочие места для корсиканцев (показывает еще одну фотографию – на ней школьное здание с выбитыми стеклами и обугленным фасадом, – сопровождая ее комментарием: “Прекрасный получился взрыв!”). Тогда в меня многие только что не бросали камнями за то, что я был националистом. Сегодня те же люди подходят сделать селфи со мной – “ты помнишь, мы учились вместе!” Это изменение отношения к националистам объясняется несколькими причинами. Во-первых, наша повестка – защита языка, идентичности, нации, защита побережья от застройки – постепенно нашла отклик у всего населения. Во-вторых, массовая миграция стала многих сильно напрягать. В-третьих, кланы постепенно выдохлись, они исчерпали свои ресурсы, в сфере занятости например, а сократившиеся государственные субвенции не позволяли, как прежде, прибегать к прямому подкупу избирателей. И вот в этой обстановке националисты заявляют о том, что складывают оружие, и выдвигают на выборы такую харизматичную фигуру, как Жиль Симеони. Естественно, симпатии народа были на его стороне (ПМА 2018: Ж.-Ф. Антолини).

Немного иначе расставляют акценты в истории этой победы другие мои собеседники. Рассказывает 37-летний Д. Дельгросси, давний сторонник националистов, активист корсиканского культурного возрождения, директор Центра традиционной музыки:

Как я вижу эту эволюцию между 2009 и 2015? Прежде всего, на Корсике долгое время доминировали как политическая сила правые республиканцы: кланы де Рокка Серра и Сантини, и в 2010 г. они проиграли выборы Полю Жакоби, который представлял себя как левый политик, хотя это была лишь вывеска, в действительности же он был, скорее, либеральным правоцентристом. Но не в этом дело. Дело в том, что его пребывание у власти в целом было очень неудачным и сопровождалось множеством [коррупционных] скандалов. А националисты в этот период были просто блестящими оппозиционерами. Они показали себя активными, энергичными, эрудированными. Они не пропускали ни одного заседания, ни одного слушания. А тут еще заявили о прекращении насилия, и многие корсиканцы, которых отталкивали эти методы и которые именно поэтому никогда прежде не голосовали за националистов, хотя сами в душе были патриотами и любили свою родину, поверили националистам. Хотя, конечно, 30 лет вооруженной борьбы не прошли бесследно, и в обществе до сих пор сохраняются некоторые психологические механизмы, выработанные за эти годы (ПМА 2018: Д. Дельгросси).

По мнению Д.Ф., пенсионера, ветерана националистического движения:

Это не мы, националисты, выиграли выборы, это старый политический класс их проиграл. У власти были состарившиеся люди, которые не поняли, что их время ушло. Мы шли на выборы фактически без программы, под лозунгом так наз. модернизации, которая, честно говоря, никакой модернизацией не была. Люди голосовали не за программу, а за человека – Жиля Симеони, вокруг которого и была организована вся предвыборная кампания (ПМА 2018: Д.Ф.).

В мае 2016 г. еще одно ответвление “Фронта национального освобождения” – “ФНО 22 октября” (<em>FLNC du 22 octobre</em>) – заявило, что “присоединяется к процессу демилитаризации, чтобы позволить новому составу ассамблеи спокойно работать” (Le Point 2016). В июне 2017 г. впервые в истории трое националистов были избраны депутатами Национальной ассамблеи. Победа коалиции “За Корсику” на территориальных выборах в декабре того же года была уже ожидаемой, но от этого не менее убедительной: националисты, за которых отдали свои голоса 56,5% избирателей, оставили далеко позади своих конкурентов – правых регионалистов (18,3%), промакроновскую партию “Вперед, Республика!” (12,7%) и республиканцев (12,6%) – и получили 41 мандат из 63. В то же время на этих выборах была зафиксирована рекордно низкая явка (52,5%), по мнению многих, объясняющаяся тем, что исход был предрешен. Это означает, как подчеркнул один из моих респондентов, что “националисты получили большинство голосов на выборах, но не большинство голосов населения, т.е. их реально поддержали чуть более четверти корсиканцев” (ПМА 2018: Ж.-И. Копполани).

Итак, за три с небольшим года корсиканские националисты превратились из оппозиционеров-подпольщиков, в большинстве своем не имеющих никакого опыта управленческой или парламентской работы, в представителей политического истеблишмента, в распоряжении которых оказался внушительный бюджет (более миллиарда евро) и целая армия чиновников (около 4 тыс. человек). В этих условиях они, по выражению корреспондента <em>Le</em><em> </em><em>Monde</em> А. Альбертини, были “обречены на успех” (<em>Albertini</em> 2017). Однако, как показали дальнейшие события, многолетний конфликт на этом не завершился, он лишь приобрел новые очертания.

<strong>Когда националисты приходят к власти: новая расстановка сил</strong>

Традиционный политический класс, многие десятилетия бывший хозяином положения на Корсике, оказался фактически выведен из игры. Этому способствовало и поражение “старых” партий на общенациональном уровне, сделавшее возможным неожиданное президентство Э. Макрона, и выраженный общественный запрос на обновление элиты, и перемены в политике на самой Корсике. «После того как рухнула избирательная система Пятой республики, уход со сцены “местных” кланов стал первым следствием, ощутимым далеко от Парижа. Лишенные поддерживавших их связей со столицей, кланы оказались в вакууме», – анализирует ситуацию националист со стажем, брат Э. Симеони Макс (<em>Simeoni</em> 2020).

После знаковой победы Ж. Симеони в Бастии (север острова), положившей конец власти клана Зукарелли, кандидат от националистов П.-А. Коломбани⁴ переиграл на выборах в Национальную ассамблею представителя другого влиятельного старинного клана – де Рокка Сера, на протяжении полутора столетий определявшего политическое лицо юга Корсики. Университетский город Корте, расположенный в центральной части острова, также проголосовал за кандидата-националиста Ж.-Ф. Аквавиву⁵, потеснившего еще одну известную на Корсике семью – Жакоби, несколько поколений которой были депутатами, мэрами и сенаторами. Анализируя результаты голосования по отдельным коммунам и населенным пунктам, политолог А. Фази отмечает заметную смену предпочтений жителей небольших деревень, которые в 2015 г. наименее охотно голосовали за националистов, а в 2017 г. отдали за них даже больше голосов (в процентах), чем население остальной территории. По его мнению, этот факт также свидетельствует о закате могущества корсиканских кланов, которые уже не могут, как прежде, контролировать электоральное поведение людей (ПМА 2018: А. Фази). Действительно, чем меньше коммуна, тем меньшими собственными ресурсами она располагает и тем сильнее зависит от субсидий. Таким образом мэр становится для местных жителей необходимым “решающим проблемы” лицом (<em>Siroky</em> <em>et</em><em> </em><em>al</em><em>. </em>2020: 19). Соответственно, смена власти в ассамблее в 2015 г. стала сигналом для избирателей в 2017 г.: чтобы рассчитывать на помощь сверху, нужно голосовать за националистов.

Французское государство, прежде умело игравшее на внутриполитических противоречиях на Корсике, оказалось лицом к лицу с единственным легитимным переговорщиком – националистами, которые отныне доминируют в политическом поле, но также в профсоюзах, в университете и т.п. Пока нет признаков появления какой бы то ни было альтернативной идеологии.

Однако внутри самого националистического лагеря нет единства, разногласия между автономистами и сторонниками независимости сохраняются и мешают им действовать согласованно. Кроме того, не стоит забывать, что националистическое подполье к 2014 г. представляло собой множество мелких группировок с неясным членством, автономных и неконтролируемых, которые не были допущены к власти и в дальнейшем при необходимости могут быть мобилизованы их лидерами.

Наконец, структуры мафиозного типа, называемые на Корсике эвфемизмом <em>milieu</em><em> </em>(“среда”, “окружение”), а также обычные правонарушители поддерживают в обществе довольно высокий градус насилия, авторов которого зачастую непросто бывает выявить.

Рассмотрим подробнее характер взаимодействия между актерами этой пьесы с открытым финалом.

<strong>Н</strong><strong>ационалисты </strong><strong>и г</strong><strong>осударство: диалог глухих</strong>

Уже на следующий день после триумфальных выборов 10 декабря 2017 г. националисты получили официальные поздравления из Парижа, сопровождавшиеся приглашением к диалогу: “…на новую политическую ситуацию – новый политический ответ” (<em>Roger</em> 2018). 22 января 2018 г. Ж. Симеони и Ж.-Г. Таламони были приняты в Матиньонском дворце премьер-министром Э. Филиппом, а 6 февраля на Корсику прибыл с визитом президент Э. Макрон. Накануне визита Ж. Симеони заявил об “уникальном историческом моменте для выхода из конфликтной логики”, добавив, что “для диалога нужны двое”. Однако диалог не получается.

С приходом к власти требования националистов становятся все радикальнее. Теперь ассамблея претендует на более широкую автономию, включающую распоряжение местными налогами и право законодательной инициативы. Центральное правительство отвечает категорическим отказом. Э. Макрон предлагает рассмотреть возможные варианты местного налогообложения параллельно с сокращением дотаций из центра. Он отклоняет требование о статусе резидента как условии приобретения недвижимости, обещая взамен предоставить ассамблее возможность адаптировать к местным условиям правила строительства в горах и прибрежной зоне. Так же категоричен он в отношении корсиканского языка: двуязычие – это прекрасно, но об официальном статусе языка, о требовании его знания для занятия определенных должностей на острове не может быть и речи⁶. Вопрос с законом о наследовании заморожен: переходный период продлен до далекого 2028 г., а там еще неизвестно, кто будет у власти и кому придется принимать решение. Включение упоминания о Корсике в текст Конституции Э. Макрон “готов обсуждать”, но предлагаемый формат – поправка к ст. 72-5, ныне касающейся заморских департаментов – не удовлетворяет националистов (Public Senat 2018).

К ранее сформулированным требованиям добавляются новые: амнистия для политических заключенных (государство не признает самого факта их наличия); содержание заключенных-корсиканцев на Корсике (правительство предлагает решать вопрос применительно к конкретным случаям, националисты не согласны); исключение националистов из полицейской базы данных “лиц, совершивших теракты” (сейчас за отказ предоставить свои данные, в т.ч. образец ДНК, предусмотрено наказание); отмена штрафов, наложенных судом на националистов (речь идет о взысканиях крупных сумм в пользу государства с бывших заключенных).

Со своей стороны, государство обозначает приоритетные направления политики в отношении Корсики: проблема безопасности, борьба с преступностью и наркотиками; улучшение ситуации в здравоохранении (на протяжении многих лет корсиканцам с серьезными заболеваниями приходится лечиться в клиниках “на континенте”, что, кроме всего прочего, ложится тяжелым материальным бременем на семьи); помощь в решении жилищной проблемы, утилизации отходов и энергоснабжении; сплошное покрытие острова сетью мобильной связи. По мнению корсиканцев, данные обещания не выполняются, а принимаемые меры недостаточны.

Выдвижение националистами <em>a</em><em> </em><em>priori</em> неприемлемых требований предопределило блокировку их диалога с центром.

В переговорах с президентом Макроном мы зашли в тупик, поскольку на все наши требования он отвечает отказом. Например, вопрос о гражданстве (имеется в виду статус резидента. – <em>Е.Ф.</em>), по которому есть консенсус всех политических партий на Корсике. Наш критерий прост: прожил на острове пять лет – получай гражданство, кто бы ты ни был, турок, магрибинец, швед, даже француз. Это не вопрос крови или цвета кожи, мы не расисты. Получил гражданство – пожалуйста, можешь голосовать, можешь покупать землю или дом. Но президент слышать не хочет об этом. То же с вопросом о политзаключенных, которых французское государство признавало до 1981 г. и обращалось с ними иначе, чем с остальными заключенными, но которых оно больше не признает. Проблема в том, что чем дольше Макрон будет говорить “нет”, тем больше будут усиливать свои позиции сторонники независимости (ПМА 2018: Ж.-Ф. Антолини).

Назначенные переговоры регулярно отменяются обеими сторонами, корсиканские политики отказываются встречаться с членами правительства, приезжающими на остров. Председатель ассамблеи Ж.-Г. Таламони не принял участия в церемонии в память убитого префекта Эриньяка, приуроченной к первому визиту на Корсику Э. Макрона в феврале 2018 г., после чего депутаты возглавляемой им сепаратистской партии “Свободная Корсика” заявили об отказе встречаться с президентом до тех пор, пока он не представит дорожную карту, в которой будет заметна готовность пойти навстречу ожиданиям корсиканцев. В апреле 2019 г. они же выступили с призывом организовать «массовую мирную гражданскую акцию “Мертвый остров”» (Рис. 1). Этот призыв был поддержан всей правящей коалицией, принятое совместное коммюнике гласило:

4 апреля Эмманюэль Макрон вновь посетит Корсику для дискуссии, обещающей быть, к нашему сожалению, новым шоу, пародией на диалог, на который мы не можем согласиться в отсутствие явных и публичных признаков готовности к глубинным переменам. В этих условиях наша обязанность – призвать к массовой мобилизации чтобы заставить прислушаться к голосу корсиканского народа. мы предлагаем прервать всякую активность на острове 4 апреля с 12:00 до 18:00, т.е. на время псевдо-дискуссии, организуемой Э. Макроном. В каждом окне, на каждом магазине, ресторане, автомобиле пусть развивается корсиканский флаг (АА 2019а).

К акции присоединились корсиканские профсоюзы, уведомившие об однодневной забастовке всех государственных учреждений, а также железнодорожники, заявившие о приостановке движения поездов. Закрыл свои двери и университет.

<strong>Автономисты и сепаратисты: р</strong><strong>о</strong><strong>ст</strong><strong> взаимного недовольства</strong>

На фоне безрезультатных переговоров с центром усиливаются разногласия внутри националистического правящего большинства. Сепаратисты обвиняют автономистов в склонности к компромиссам и недостаточной настойчивости в отстаивании “корсиканских интересов” и все упорнее возобновляют разговоры о независимости. Мало того, среди самих автономистов обозначился раскол, приведший в ноябре 2018 г. к созданию депутатской группы “Партии корсиканской нации” (<em>PNC</em>) во главе с лидером этой партии Ж.-К. Анжелини⁷. В 2019 г. “Свободная Корсика” и “Партия корсиканской нации”<em> </em>в ходе выборов в Европарламент отказались поддержать предложенного партнерами по коалиции кандидата на том основании, что его программа их не устраивает, и призвали бойкотировать избирательную кампанию.

Накануне муниципальных выборов 2020 г., прерванных пандемией и растянувшихся почти на четыре месяца, конфликт внутри правящей коалиции стал очевидным, автономисты и сепаратисты обвиняли друг друга в нарушении предвыборных договоренностей. Это стоило им потери немалого количества голосов в первом туре, но разразившийся санитарный кризис сыграл коалиции на руку, окончательно подорвав доверие масс к традиционным партиям. В итоге автономисты упрочили свои позиции: они возглавляют два из трех самых крупных городов Корсики – Бастию и Порто-Веккьо; в пяти из 30 коммун с населением более 2 тыс. человек мэрами также стали их кандидаты (по итогам предыдущих выборов таких коммун было три). Немало националистов и среди мэров более мелких коммун или членов муниципальных советов. При этом сторонники независимости по-прежнему не могут составить серьезную конкуренцию автономистам: там, где их кандидаты противостояли друг другу на выборах, победу с большим перевесом одержали автономисты.

Представители других националистических организаций, не набравшие в 2017 г. необходимого количества голосов и оставшиеся за бортом парламентской жизни, не намерены мириться с такой несправедливостью, как, например, члены бывшего избирательного списка “Передового отряда”, вскоре после неудачи на выборах завившие о создании одноименной партии:

Мы принадлежим к политическому большинству! Мы тоже патриоты! Мы способствовали пробуждению коллективного сознания корсиканцев, что позволило сегодня патриотическому крылу стать большинством. По итогам выборов мы не попали в ассамблею, мы не участвуем в управлении. В этих условиях мы сохраняем за собой полную свободу действий в отношении поддержки или противодействия [правящей коалиции] по тем вопросам, которые мы сочтем важными (Core in Fronte 2018).

Лидер новой партии П.-Ф. Бенедетти, прежде близкий к “Свободной Корсике” и ее лидеру Ж.-Г. Таламони, сегодня отрицает любую возможность предвыборных альянсов, обвиняя своих бывших союзников в предательстве национальных интересов: продолжается неконтролируемая застройка побережья, депутаты-националисты озабочены в первую очередь возможностью переизбраться на очередной срок, а не выполнением обязательств, взятых на себя в 2015 г. Со своей стороны “парламентские” националисты – как автономисты, так и сепаратисты – игнорируют “Передовой отряд” <em>– </em>партию, пытающуюся совместить националистическую и левую идеологии.

Сегодня национализм представляет собой три разнородных течения, имеющих под собой общую базу: декларируемую преемственность истории Корсики, корсиканского народа, нашей традиционной принадлежности Средиземноморью. Среди националистов, как в любых других обществах, есть социалисты, либералы, ультралибералы, и внутри этих течений тоже идет борьба идей, как во всем мире. Поэтому три разных списка националистов (на муниципальных выборах 2020 г. – <em>Е.Ф.</em>) дадут избирателям более широкий выбор (<em>Benedetti</em><em> </em>2020).

По итогам выборов 63 представителя “Передового отряда” получили депутатские мандаты, хотя в борьбе за ключевые посты, на которые они претендовали (напр., мэрии Бастии и Луччиано), их кандидаты, в т.ч. сам П.-Ф. Бенедетти, даже не вышли во второй тур.

Заявляют о себе и другие бывшие националисты-нелегалы, которым не нашлось места в респектабельном кругу правящего большинства. Накануне выборов 2017 г. представители “ФНО<em> </em>22 октября”, призывая голосовать за националистов, в то же время предупредили: у государства есть год на то, чтобы принять предложенный националистами план выхода из конфликта, и “если окажется, что путь к переменам закрыт, это может побудить нашу организацию пересмотреть позицию по поводу вооруженной борьбы…” (Le Figaro 2017). В декабре 2019 г. группировка взяла на себя ответственность за первый с момента сложения оружия террористический акт: взрыв двух вилл, принадлежащих бизнесмену и президенту футбольного клуба “Париж” П. Фераччи. Разрешение на их строительство было оспорено, и владельцу еще в 2017 г. выписали штраф в 1 млн евро, однако здания не снесли.

В июне 2018 г. о возобновлении своей деятельности объявило бывшее радикальное крыло “Свободной Корсики”. Находившиеся в тени с момента парламентского триумфа националистов видные деятели этой группировки, в частности одиозный Ш. Пиери, бывший лидер “Фронта национального освобождения”, неоднократно обвинявшийся в связях с бандитскими группировками, вновь появляются на публике, что явно нервирует их бывших товарищей, демонстративно от них дистанцирующихся. Вопреки обычной практике никто из членов правящей коалиции не отреагировал на арест Ш. Пиери за незаконное хранение оружия, но дело не дошло до суда из-за “процессуальных нарушений”, и спустя полгода обвиняемый вышел на свободу.

Стоявший у истоков “Свободной Корсики”,<em> </em>но покинувший партию в 2012 г.<em> </em>и также оставшийся не у дел старый подпольщик, непреклонный сторонник независимости, политолог и писатель П. Поджоли так ответил на мой вопрос о том, как удалось положить конец вооруженной борьбе: «Одни сказали “мы прекращаем насилие”, другие ответили “мы согласны”, но были и те, кто промолчал…». И добавил: “…произошел отказ от вооруженной борьбы, но не разоружение. Оружие по-прежнему у всех на руках” (ПМА 2018: П. Поджоли). В середине октября 2020 г. П. Поджоли организовал политический интеллектуальный клуб “Народ/Нация” (<em>Populu/Nazione</em>), цель которого – рефлексия по поводу современного состояния и перспектив корсиканского национализма, формулирование предложений в адрес действующей власти и пробуждение политического сознания у населения, в первую очередь молодежи.

30 сентября 2019 г. было объявлено о создании новой нелегальной группировки, которая, считая себя преемником первого “Фронта национального освобождения”, взяла себе название “ФНО 76” (<em>FLNC</em><em> </em><em>76</em>). В распространенном ею коммюнике говорится, в частности:

Мы, корсиканские патриоты, решили объединиться для воссоздания ФНО на основе его исторического манифеста от 5 мая 1976 г. Мы призываем всех корсиканцев, кому дорого сохранение нашего народа, присоединиться к нам в борьбе за независимость. Следуя историческим обязательствам ФНО, мы обязуемся не посягать на людей, но исключительно на имущество. Мы будем добиваться, <em>если необходимо – силой</em><em> </em>(курсив мой. – <em>Е.Ф.</em>), выполнения наших требований, потому что это единственный способ спасти корсиканский народ от запрограммированного уничтожения. СВОБОДА ИЛИ СМЕРТЬ! (АА 2019б)

Реакция правящего большинства не заставила себя ждать: “…политическое насилие и нелегальные методы мы считаем абсолютно неприемлемыми. Можно понять неудовольствие некоторых слоев населения, включая националистов, но не надо попадаться в расставленную нам ловушку и возвращаться к прошлому” (Création 2019).

Тем не менее группировка и не подумала самораспускаться или прекращать свои действия: после неоднократного распространения листовок она перешла от слов к делу и обстреляла (символично в ночь на 14 июля) казармы жандармерии в Бастии. Никто не пострадал, зданию был нанесен незначительный ущерб (La Gendarmerie 2020). В октябре по этому делу были задержаны 12 человек, девять из них, включая 75-летнего писателя-националиста Ж.-Ф. Сантини, были арестованы.

Наконец, 28 октября 2020 г. состоялась, как в недобрые старые времена, нелегальная пресс-конференция, на которой перед приглашенными журналистами предстали двое вооруженных мужчин, одетых в черное, в балаклавах, и от имени группировки “ФНО 76” заявили, что их организация впредь не собирается ограничиваться простыми появлениями на публике. В листовке, которую они передали прессе, содержатся обвинения в адрес французского правительства, проявившего некомпетентность в борьбе с пандемией, а также требование освобождения из тюрьмы “бездоказательно обвиняемого” Ж.-Ф. Сантини⁸. “Мы больше не потерпим никаких репрессий на Корсике”, – говорится в листовке (<em>Mattei </em>2020).

В то же время многие бывшие боевики уверены, что возвращение к прежнему размаху вооруженного подполья невозможно: приход националистов к власти оказал демобилизующее действие, создав впечатление, что главная цель достигнута, хотя ветераны движения не исключают появления отдельных и недолговечных молодежных группировок.

Наши нелегалы отличаются, скажем, от ирландцев или басков. У них чаще всего, если человек уходил в подполье, то порывал со всей своей привычной экономической и социальной жизнью, он был подпольщиком круглосуточно. Наши – это, если можно так сказать, “нелегалы на полставки”, т.е. человек может днем водить туристический автобус, а ночью закладывать взрывчатку под туристические объекты. Поэтому, когда мы объявили о прекращении вооруженной борьбы, у нас не было проблемы интегрировать в общество оставшихся не у дел боевиков: у каждого и так было свое место (ПМА 2018: Ж.-Ф. Антолини).

Как бы то ни было, ни декларация о сложении оружия, ни приход националистов к власти не положили конец насилию, которое давно стало обыденным в корсиканском обществе. Нередко его даже характеризуют как “эндемическое”. К насилию прибегают как при разрешении частных, в т.ч. экономических, конфликтов, так и для выражения социального недовольства или политических притязаний. Институт вендетты фактически сакрализирует насилие, превращая его в императив.

Однако мне кажется, что вместо того, чтобы говорить об “эндемическом” насилии, тем самым признавая невозможность и бесполезность как его анализа, так и противодействия ему, следует попытаться выявить его причины и истоки. Ниже пойдет речь о двух формах, которые я предлагаю определить как “криминальное насилие” и “идентитарное насилие”.

<p><strong>Националисты и организованная преступность</strong><strong>:&nbsp;</strong><strong>от сообщничества к соперничеству</strong></p>

В марте 2019 г., накануне второго запланированного визита на Корсику Э. Макрона остров сотрясла серия взрывов, мишенью стали несколько действующих и строящихся летних резиденций и два административных здания. Никто не взял на себя ответственность за эти акты, поэтому нельзя с уверенностью сказать, какова была их цель: сведение счетов с конкурентами? запугивание населения? давление на Париж? дискредитация националистических лидеров? Во всяком случае этот эпизод (не оставшийся единичным, к сожалению) дает повод взглянуть на ситуацию сквозь призму еще одного взаимодействия – между националистами и преступным миром.

Многолетняя практика использования насилия националистами привела к неизбежному результату: “постепенному сближению, отчасти по необходимости, связанной с обращением денежных средств, добытых в ходе вооруженной борьбы, боевиков-националистов и главарей организованной преступности” (<em>Fabiani</em><em> </em>2018: 1044).

Идейные националисты не обладали качествами, которые нужны для решения некоторых деликатных проблем, поэтому они доверяли это тем, кто был способен совершить теракт, собрать “революционный налог”, а то и убить. И кое-кто из тех, кто начал с использования силы оружия в политической борьбе, со временем понял, что можно использовать ее и в целях личного обогащения, что гораздо выгоднее. Некоторые акции, позиционировавшиеся как политические, на самом деле были организованы, чтобы завладеть чьим-то бизнесом, и это сильно дискредитировало националистическое движение, которое в результате выдохлось само по себе. Есть основания считать, что убийство префекта Эриньяка было на самом деле заказано мафией, темными делами которой он слишком сильно заинтересовался. Нужно было заставить его замолчать, для этого нашли среди националистов нескольких молодых идиотов, жаждущих признания, – можно сказать, лейтенантов, возомнивших себя генералами (ПМА 2018: Д.Ф.).

Рэкет широко распространился на Корсике, при этом националисты, сами на протяжении десятилетий практиковавшие взимание “революционного налога”, не обладают достаточной легитимностью для осуждения этого зла. То, что раньше совершалось от имени “Фронта национального освобождения” и имело политическую подоплеку, сегодня продолжают делать безо всяких идеологических оправданий обычные преступники (<em>Constanty</em> 2017). Нет у правящего большинства и юридически законных инструментов для борьбы с “крупным бандитизмом” – она остается прерогативой центральной власти.

Как уже было сказано, даже само слово “мафия” долгое время не употреблялось применительно к Корсике, что как бы отрицало существование проблемы. Однако за последнее десятилетие появилось несколько исследований, цель которых снять “табу” и вынести вопрос о криминальном насилии на широкое обсуждение. Это книги “Между неокланизмом и мафией?” (<em>Poggioli</em> 2013), “Корсика в объятиях мафии” (<em>Constanty</em> 2017) и “Что называют мафией на Корсике?” (<em>Sanguinetti</em> 2019). Авторы приходят к похожим и неутешительным выводам: как ее не называй, организованная преступность фактически установила контроль над островом, глубоко и прочно проникнув во все сферы экономики. Она рэкетирует предпринимателей, захватывает рынки, отмывает деньги с помощью строительных проектов. Поэтому нет смысла спорить о терминах, необходимо действовать быстро и решительно, чтобы разорвать удушающие объятья мафии, угрожающей самому существованию корсиканцев.

Тем временем националисты, прежде <em>de facto</em> игравшие на руку организованной преступности, отвлекая на себя силы правопорядка⁹, сегодня, став правящим классом, принимают решения, идущие вразрез с ее интересами. В первую очередь это касается запретов на застройку побережья и попыток ограничения туристического бизнеса, ставших одними из наиболее криминализированных секторов корсиканской экономики.

Мафия не собирается сдавать своих позиций. Именно ее обвиняют не только в возобновившихся взрывах, но и в громких убийствах видных активистов-националистов. В сентябре 2019 г. был застрелен 36-летний М. Сузини, ранее получавший угрозы и переживший неудачное покушение после попытки противостоять в своей деревне рейдерским захватам местной банды, находящейся под покровительством более мощной и хорошо известной группировки. Это дерзкое преступление вызвало волну возмущения не только среди односельчан, но и далеко за пределами коммуны и привело к невиданной прежде мобилизации населения: появилось несколько организаций, провозгласивших своей целью борьбу с мафией, причем важно отметить, что в них вошли (или их возглавили) известные националисты.

Был создан коллектив “Максим Сузини”, – рассказывает дядя убитого, националист, преподаватель корсиканского языка в университете. – Ответом на преступление стало то, что люди вышли на улицы, не пряча лица; вступая в коллектив, они называют свои настоящие имя, фамилию и адрес. Такого не знала история Корсики. И мы каждый день получаем новые заявления со всего острова. Сегодня люди не боятся назвать имена убийц и их заказчиков, они говорят свободно, могут остановить на улице жандармов и поинтересоваться, как идет расследование. Такого тоже отродясь не было (<em>Rieth</em><em> </em>2019).

Еще один коллектив – “Мафии – нет, жизни – да!” – возглавил бывший известный националист Л. Баттести, после чего на стенах города появились надписи, угрожающие ему расправой, а в местной газете – серия публикаций (как он сам утверждает – заказных), обвиняющих его в экономических нарушениях на посту председателя Корсиканского общества шахматистов.

В октябре 2020 г. среди бела дня был застрелен в собственном доме 48-летний С. Лека, бывший член подпольной группировки “ФНО неизвестных” (<em>FLNC des anonymes</em>), осужденный в 2007 г. на семь лет заключения. В многочисленных откликах различных националистических организаций на его смерть, опубликованных местной прессой, убитый характеризуется как “искренний патриот”, “верный соратник”, “честный националист”, “человек с убеждениями”. На его похоронах появилась группа вооруженных людей в масках, отсалютовавших покойному стрельбой в воздух. На следующий день фотография этого демарша с указанием на авторство <em>FLNC</em> появилась в “Твиттере”, прокуратура возбудила уголовное дело.

Таким образом, криминальное насилие не только серьезно угрожает корсиканскому обществу, но и может вызвать ответное насилие как в форме легитимной самообороны отдельных лиц, так и в форме превентивных или карательных акций со стороны националистов, что будет означать возрождение вооруженного подполья.

<strong>Националисты и массовый избиратель: неоправданные ожидания</strong><strong>?</strong>

Превращение оппозиции в правящее большинство имеет для националистов и еще одно следствие, о котором в разных вариациях говорили многие мои собеседники. Оно состоит в том, что идеологическая борьба фактически уступила место борьбе электоральной. Став частью французской политической системы – хотят они того или нет, – националисты вынуждены играть по ее правилам. С одной стороны, от них ждут выражения ясной позиции по важным вопросам, которые волнуют общество, с другой – они опасаются делать неосторожные или слишком резкие заявления, которые могут оттолкнуть часть избирателей, а потому нередко вынуждены лавировать или отмалчиваться. Однако такая тактика не встречает понимания у населения, среди которого растет недовольство правящей коалицией. Одни критикуют ее за отказ от диалога с Парижем, другие, напротив, упрекают в чрезмерной готовности к компромиссам и предательстве интересов той части корсиканского общества, которая вознесла ее к власти. Так, многие с горечью замечают, что защита корсиканского языка и культуры исчезла из повестки дня ассамблеи, культурная унификация усиливается, с уходом из жизни стариков прерывается традиция и сокращается численность спонтанных носителей языка.

Для чего мне административная автономия, если не будет корсиканцев как народа? Если исчезнут корсиканский язык и культура? Чтобы носить немецкую одежду и есть американские гамбургеры? Мало того, что корсиканский язык для людей моего поколения – это выученный язык, а это значит, что я, например, никогда не смогу говорить на нем так свободно, как мой дед. Мы практически утратили даже акцент, когда говорим по-французски. Наш характерный певучий акцент раньше был сильным маркером идентичности, даже те школьники, которые не говорили по-корсикански, имели выраженный акцент. Сегодня корсиканские школьники говорят на том же нейтральном французском, что и школьники Шампани-Арденн или любого другого региона. Разница стерлась. Не знаю, как это объяснить, но я замечаю, что с приходом к власти националистов люди (и я сам в их числе) стали даже меньше говорить по-корсикански, чем прежде (ПМА 2018: Д. Дельгросси).

По моим наблюдениям, даже на собрании кружка националистов, посвященном критике правящей коалиции и поискам обновленной идеологии, основная дискуссия идет на французском языке; некоторые участники начинают свое выступление на корсиканском, но то и дело переходят на французский. Редко звучит язык и на улицах, хотя он достаточно широко представлен на вывесках, рекламных щитах, афишах, настенных граффити, а на двуязычных дорожных указателях, “по традиции”, французские названия перечеркнуты жирной черной краской, а то и расстреляны (см.: Рис. 2).

Важнейшие требования (официальное двуязычие, статус резидента, приоритетное трудоустройство для корсиканцев, ограничение миграции, особый режим в части налога на наследование родовой недвижимости), направленные на сохранение корсиканского народа и его культуры, не выполнены и, как неоднократно давал понять Париж, даже необсуждаемы. Отсюда попытки населения защищать свою идентичность самостоятельно – как водится, с применением силы. Эти попытки я предлагаю называть “идентитарным насилием”.

Один из источников насильственных конфликтов на почве идентичности, пишет Ж. Фурке, – это непростые межобщинные отношения, в частности, с иммигрантами-мусульманами. Он приводит в пример массовое побоище в Аяччо в декабре 2015 г., спровоцированное жителями иммигрантского квартала, напавшими на пожарных. Ответом стали погромы в этом квартале, поджоги машин и арабских закусочных, в акциях приняли участие несколько сот человек, скандировавших: <em>I Arabi fora!</em> (Арабы, прочь!). Ж.-Г. Таламони, не желая, чтобы корсиканский национализм, всегда открещивающийся от этнической концепции корсиканского народа в пользу концепции “сообщества единой судьбы”, брал на вооружение идеологию “Национального фронта”, заявил: “Нужно отличать тех, кто не сумел сдержать своих эмоций, от откровенных расистов, пошедших на поводу у крайне правых группировок, не совместимых с корсиканской культурой” (цит. по: <em>Fourquet</em><em> </em>2016: 1152). Однако нельзя не согласиться с анализом этого (и подобных ему) эпизода, который предлагает Ж. Фурке: мы имеем дело не просто с выплеском эмоций, но с коллективным рефлексом контроля “своей” территории – тем же самым, добавлю, который лежал у истоков зарождения корсиканского националистического движения (протесты против проекта атомной станции и вселения репатриантов из Алжира). Этот рефлекс – следствие многовековой истории острова, состоящей из череды чужеземных завоеваний. О них напоминают высящиеся на вершинах гор сторожевые башни, обращенные к морю, в которых при приближении вражеских кораблей зажигались огни, передававшиеся, как по бикфордову шнуру, от башни к башне вглубь острова. “Представление о том, что опасность всегда приходит извне, глубоко укоренилась в сознании корсиканцев”, – пишет Ж.-Л. Фабиани, автор прекрасного социоантропологического анализа корсиканского общества (<em>Fabiani</em> 2018: 1091). Кажущееся противоречие между инклюзивным определением корсиканского народа как “сообщества единой судьбы” и охранительным протестом против “поселенческой колонизации” не случайно – оно всегда было свойственно представлениям корсиканских националистов. Процитирую П. Поджоли:

Я по-прежнему разделяю принятое в 1989 г. определение корсиканского народа, включающее корсиканцев по рождению и “приемных корсиканцев” вне зависимости от их происхождения, религии или цвета кожи. Это не мешает мне сегодня во всеуслышание говорить о том, что проблемой миграции нужно заниматься, чтобы не допускать эксцессов коммунитаризма и фундаментализма. И это касается не только мусульман (<em>Poggioli</em><em> </em>2019: 9).

Это противоречие нашло свое выражение, в частности, в том, что на Корсике Национальный фронт традиционно получает самый низкий процент голосов по сравнению с остальной метрополией (10% в 2015 г.), но на президентских выборах 2017 г. за М. Ле Пен здесь проголосовали почти 49% избирателей (против 33% в целом по стране). «Возникает вопрос, эти 49% на региональных выборах – они за кого голосовали? Значительная часть из них голосует за националистов, надеясь, что те поставят преграду “поселенческой колонизации”. И я очень боюсь, что мы скоро увидим рождение фашизма на Корсике» (ПМА 2018: Д. Дельгросси).

Действительно, сегодня все чаще звучат голоса тех, кто предлагает переосмыслить концепт <em>communaut</em><em>é </em><em>du</em><em> </em><em>destin</em> – “сообщества единой судьбы” (иронично переименовав его в <em>communaut</em><em>é </em><em>du</em><em> </em><em>d</em><em>é</em><em>clin</em> – “сообщество упадка”) и признать, что членом его можно стать, лишь принимая основные ценности и поведенческие коды корсиканцев. В июле 2016 г. группировка “ФНО 22 октября” (за два месяца до этого, напомню, декларировавшая свое присоединение к процессу демилитаризации) опубликовала коммюнике с угрозами в адрес боевиков ИГ (организация запрещена в РФ), пообещав им в случае атаки на Корсике “решительный и беспощадный отпор”. По мнению Ж. Фурке, исламистская угроза, к которой весьма чувствительны наиболее радикальные элементы бывшего вооруженного подполья, может вернуть им утраченную после прихода к власти националистов легитимность (<em>Fourquet</em> 2016: 1296).

В этом контексте многим показалось непонятным предложение правящей коалиции принять на Корсике мигрантов с гуманитарного судна “Аквариус” летом 2018 г. Можно предположить, что правящее большинство хотело таким образом продемонстрировать свое неприятие Национального фронта после недавнего успеха на острове М. Ле Пен и опровергнуть обвинения корсиканцев в расизме, но избиратели были как минимум озадачены: ведь судно находилось далеко от корсиканских берегов и даже не во французских территориальных водах. К тому же на острове нет никакой инфраструктуры для единовременного приема большого количества беженцев. На состоявшихся в мае 2019 г. выборах в Европарламент (на фоне раздора в стане националистов и их неспособности поддержать единого кандидата) наибольшее количество голосов (28%) корсиканские избиратели отдали списку М. Ле Пен.

Особенностью “идентитарного насилия” является то, что повод для возникновения конфликта может быть для стороннего наблюдателя ничтожным, а ответная реакция – непропорциональной. Так, как это было в сентябре 2018 г., когда замечание, сделанное учителем ученику во время переклички в классе, спровоцировало острый конфликт, вышедший далеко за пределы школьных стен. Причина столь болезненной реакции в том, что учитель потребовал от ученика, ответившего ему по-корсикански <em>Sò qui</em> (“[я] здесь”), повторить то же самое по-французски. Подросток отказался выполнить требование и покинул класс, после чего в школу явился член национального бюро “Свободной Корсики” Ж. Коломбани и в агрессивном тоне заявил о неприкосновенности корсиканского языка на Корсике. Директор школы подала жалобу в связи с угрозами. В ответ Ассоциация корсиканских родителей организовала у здания учебного заведения пикет, а руководство “Свободной Корсики” публично поддержало Ж. Коломбани. В это же самое время в нескольких местах на острове появились граффити, подписанные неизвестной группировкой “Новая армия” (<em>Armata</em><em> </em><em>nova</em>), воспроизводящие ответ ученика и призывающие корсиканцев вооружаться для решительного сражения. Дело завершилось штрафом в 1 тыс. евро, выписанным воинствующему националисту.

<strong>Пять лет под руководством националистов: итоги и п</strong><strong>ерспективы</strong>

Что можно сказать о результатах пребывания националистов у власти на Корсике в течение пяти лет, чего могут опасаться и на что надеяться они сами и те, кто их поддерживает?

Прежде всего, не удалось установить нормальный конструктивный диалог с государством, причем виновны в этом обе стороны. Государство – тем, что, отказываясь признать существование “корсиканского народа”, в то же время экзотизирует Корсику и корсиканцев, применяя в их отношении особые механизмы управления; националисты – тем, что, сделавшись правящей партией, продолжают вести себя как оппозиция: требуют одновременно большей автономии и большей помощи из центра, выдвигают заведомо невыполнимые условия и не спешат заниматься проблемами, полномочия для решения которых центр делегировал им (в частности, к таковым относится и развитие корсиканского языка). Неудивительно, что местные аналитики констатируют отсутствие реальных достижений и выполнения предвыборных обещаний:

Ничего не достигнуто в налоговой и институциональной сферах. Проект переработки отходов можно считать наполовину проваленным. Что касается некоторых фундаментальных требований, то они, похоже, превратились в ритуальные заклинания. Заключенные по-прежнему за решеткой, корсиканский язык продолжает исчезать, спекуляция на рынке жилья и застройка побережья процветают, о корсизации рабочих мест нет и речи, более 5 тыс. некорсиканцев ежегодно становятся резидентами на острове, при этом большинство из них даже не собираются интегрироваться в корсиканский народ (<em>Corsi</em><em> </em>2020).

На этом фоне “в обществе распространяется смутное ощущение того, что своими основными победами корсиканцы обязаны существованию контрвласти в лице националистического подполья” (<em>Petipa</em><em> </em>2020), и некоторые уже готовы вернуться к вооруженной борьбе – будь то против мафии, наркоторговцев или против ИГ (вернее, против иммигрантов-мусульман). Вероятность такого развития событий усиливают романтизация вооруженного сопротивления и героизация его участников, наличие в обществе заметной прослойки людей, имеющих за плечами опыт боевого националистического подполья и легко мобилизуемых на борьбу, банализация насилия в повседневной жизни (по данным Министерства внутренних дел Франции, Корсика занимает первое место по числу убийств [0,045 на 1 тыс. человек], оставив далеко позади Марсель с окрестностями [0,026], Иль-де-Франс [0,016] и остальные регионы).

Тем не менее вопреки отсутствию ощутимых перемен к лучшему избиратели, с энтузиазмом проголосовавшие за националистов в 2015 и затем в 2017 г., не отказали им в доверии и на муниципальных выборах в 2020 г., хотя амбиции правящей коалиции провести своих людей в большинство муниципалитетов не оправдались. Впереди, в 2021 г., очередные территориальные выборы, которые, как уже прогнозируют, могут быть отложены на несколько месяцев из-за пандемии. В любом случае вести нормальную демократическую агитацию в условиях жестких санитарных ограничений будет непросто, следовательно, для победы будут нужны скорее реальные действия, нежели слова. Но у правящей коалиции

нет проекта развития корсиканского общества, нет концепции преобразования экономики, нет ориентиров для молодежи. Ничего не делается для решения таких неотложных проблем, как нехватка питьевой воды, чрезмерная дороговизна транспорта и неразвитость транспортных сетей, модернизация инфраструктуры для развития сельского хозяйства и т.п. (ПМА 2018: Д.Ф.).

Выработке жизнеспособного проекта развития препятствуют внутренние противоречия: недостаток демографического, экономического и культурного капиталов делает нереализуемым статус юридической и фискальной автономии, которого требуют националисты; ставка на туризм несовместима с противодействием застройке побережья; развитие промыслов и ремесел, к чему тщетно стремятся активисты культурного возрождения, тормозит отсутствие местной художественной традиции, необходимой для конкуренции на изобилующем предложениями рынке; сельское хозяйство в условиях дефицита больших площадей, водных ресурсов, а также низкой продуктивности местных пород и сортов может выжить только за счет сертификации продукции мелких фермерских хозяйств как “контролируемой по происхождению” и вывода ее на национальный и международный рынки, а это длительный и затратный, чтобы не сказать разорительный, процесс. Наконец, для развития высокотехнологичных производств и информационных технологий на Корсике недостаточно квалифицированных кадров.

В то же время, как отмечает Ж.-Л. Фабиани, “приход к власти националистов не покончил с традиционными механизмами политической жизни на Корсике, которые могут возродиться в новой форме” (<em>Fabiani </em>2018: 1217). В подтверждение этого тезиса он приводит аргумент: что как не передачу политической власти по наследству означает тот факт, что правящую коалицию возглавил сын отца-основателя корсиканского национализма? В том же направлении рассуждает уже цитировавшийся выше Д.Ф.: “На Корсике испокон веков люди голосовали не за партии, а за конкретных людей. И точно в соответствии с той же логикой они голосовали за Жиля [Симеони]: сначала мы его изберем, а там посмотрим, что он будет делать” (ПМА 2018: Д.Ф.).

О возрождении кланизма как о свершившемся факте или о реальной перспективе говорили и другие мои собеседники.

По старой привычке одни люди, голосовавшие за националистов, приходят теперь к ним требовать “вознаграждения”. Другие говорят: “Я 40 лет служил делу национализма, даже в тюрьме сидел, теперь вы у власти – и я должен получить что-то за свои заслуги”. Примерно так же получилось в свое время с [главой Корсиканской республики в 1755–1769 гг.] Паскалем Паоли, который в результате оказался главой клана, хотя он был против кланизма и пытался бороться с ним (ПМА 2018: Ж.-И. Копполани).

Можно констатировать политическое поражение кланов. Но настоящий антропологический вопрос состоит в том, правомерно ли говорить об их крушении как социальной структуры. Я в это не верю. Мне кажется, что ситуация мутирует и, можно сказать, что мы, националисты, сегодня превратились в клан. За националистов многие голосовали не столько из идейных соображений, сколько потому, что им хотелось, чтобы все было честно. Впервые за историю корсиканского парламентаризма, с 1982 г., националисты выиграли выборы, ничего не обещая конкретным избирателям взамен. И это могло бы быть началом трансформации всего устройства корсиканского общества. Но, как говорится, гони врага в дверь – он влезет в окно, поэтому в отношении будущего я, скорее, пессимистичен. Слишком долго корсиканское общество зиждилось на принципе дара и отдаривания (ПМА 2018: Д. Дельгросси).

Характерна реакция еще одного моего собеседника на вопрос, что должны сделать националисты, какие ошибки совершить, чтобы люди потеряли к ним доверие и перестали за них голосовать:

У нас это не так устроено. У нас люди не голосуют за идею. Раньше они голосовали, как им велели главы кланов, сейчас кланы рухнули. Теперь во главе националистов Жиль Симеони, он на подъеме, у него есть харизма, и при нынешнем положении дел этой харизмы достаточно, чтобы он выигрывал все следующие выборы. Несмотря на то что альянс между членами правящей коалиции очень хрупкий, все прекрасно понимают, что своей победой они обязаны Жилю. У него все карты на руках. Проблема только в том, что он хочет все делать и решать сам, а власть, как известно, портит (ПМА 2018: Ж.-Ф. Антолини).

Помимо националистов, вытеснивших старые кланы, на политическую арену, приходят новые кланы мафиозного типа:

Поведение прежних кланов не было хищническим, они действовали, скорее, в патерналистской логике. Это был их способ управлять ситуацией. Да, у них были властные амбиции, но им нужно было также показать себя, произвести впечатление. Это была знать, которая охотно делилась куском пирога. Нынешних не интересует ничего, кроме власти и денег. Любой ценой. Сегодня несколько семей фактически разделили между собой сферы влияния, захватили все важнейшие сектора: транспорт, строительство, туризм, производство и переработку продуктов питания, вывоз и утилизацию отходов. И тех, кто пытается туда сунуться со стороны, просто убирают с дороги (ПМА 2018: Д.Ф.).

Таким образом, по ряду внутренних и внешних причин политического, экономического, социального и культурного характера ситуация на острове с приходом националистов не улучшилась и провозглашенный мир не наступил. “Все составляющие, способные спровоцировать конфликт, налицо, и это не может не беспокоить”, – считает П. Поджоли (ПМА 2018: П. Поджоли). Пока правящему большинству удается не допустить перехода латентного конфликта в открытую фазу. Однако оно явно не в состоянии справиться с неконтролируемыми источниками насилия. Грядущие территориальные выборы неизбежно обострят отношения между претендентами на власть. Хотя нельзя не согласиться с тем, что националисты на Корсике «окончательно и бесповоротно достигли “культурной гегемонии” (по А. Грамши), а потому расхождения возможны только внутри этого политического направления» (<em>Fabiani</em> 2018: 1726). Со сменой поколений и углублением культурной унификации вероятным вектором трансформации корсиканского национализма представляется его радикализация, ослабление “возрожденческой” составляющей и усиление “охранительной” – вплоть до отказа от инклюзивного понимания “корсиканского народа”.

<em>Примечания</em>