By this author

Review of Le statut de Métis au Canada. Histoire, identité et enjeux sociaux, by D. Gagnon

№5 from 28.12.2020

  

423 8

“Shaman Warrior” Aleksandr Gabyshev: Identity at the Intersection of Two Cultures [“Shaman-voin” Aleksandr Gabyshev: identichnost’ na styke dvukh kul’tur]

№5 from 14.12.2021

В 2019–2020 гг. фигура “шамана-воина” Александра Габышева из Якутска стала объектом пристального общественного внимания. Интерес к Габышеву вызывала как декларируемая Габышевым цель – “изгнать из Кремля демона-Путина”, так и его необычный образ. В ходе работы над документальным фильмом о “шамане-воине” автором статьи были собраны уникальные аудиовизуальные материалы о Габышеве, которые легли в основу данного исследования. В синтетичном мировоззрении Габышева парадоксальным образом переплелись элементы языческой якутской и православной русской культуры. Во многом Габышев заимствует модель поведения, свойственную православной традиции юродства. Свое поведение и свою идентичность он строит на череде парадоксов и противоречий, которые кажутся алогичными и бессмысленными в контексте шаманской традиции. Тем не менее и неошаманизм, и юродство в случае Габышева становятся важным ресурсом, позволяющим ему творчески выстраивать персональную идентичность.

132 6

The “Shaman Warrior” Aleksandr Gabyshev: Identity at the Intersection of Two Cultures

№6 from 23.12.2021

The figure of “shaman warrior” Aleksandr Gabyshev from Yakutsk became the object of attention in social media in 2019–2020. The interest toward Gabyshev was sparked both by the goal he declared (“to drive President Vladimir Putin out of the Kremlin”) and by his peculiar personality. This article is drawn on a wide range of materials gathered in the course of research work on a visual documentary about Gabyshev. The worldview of the “shaman warrior” was a paradoxical tangle of the native Yakut culture and the Russian Orthodox culture. In many ways Gabyshev adhered to the line of behavior typical of “holy fools” in the Russian Orthodox tradition. Indeed, his behavior and personality image could be seen as grounded in a sequence of contradictions that seemed meaningless and illogical in the context of the shamanic tradition. Yet aspects both of neoshamanism and of “blessed foolishness” were important assets that let him creatively develop his personal identity.

144 6